Ярослав Питерский - Перспектива смерти

– Я в ванну хочу. Горячую! – Вера вновь тихо заплакала.

Толстиков покосился на нее. Но ничего говорить не стал. Он подвел ее к машине и помог сесть на заднее сиденье.

Захлопнув дверку, постучал по стеклу и крикнул Лесиной:

– Сегодня отдыхай. А завтра что бы была в форме. С этими козлами начнем работать. Ты, мне нужна – жизнерадостной и подвижной! Все пока! – Толстиков стукнул по крылу ладошкой. «УАЗик» дернулся с места.

Полковник, посмотрел ему вслед, и тяжело вздохнув – достал сигарету, закурил. Рядом стоял соброрвец. Он косился на начальника управления сквозь разрез черной маски. Толстиков недовольно буркнул:

– Да сними ты маску! Шоу уж закончилось! Как вы все это любите! Господи!

– Виноват товарищ полковник, – собровец стянул маску.

Петр Кузьмич посмотрел на него и тихо спросил:

– Слушай, а мы сегодня не громко там, это, устроили?

– Да нет в самый раз товарищ полковник. Они ведь, вон как отстреливались!

– Сколько положили?

– У них пять убитых. Трое, раненых. И вот, тут, один вон, – собровец кивнул в сторону сарая.

– Плохо это, плохо! Пять убитых. Они должны били быть живы. Они должны были говорить. Плохо. И Безбородько сволочь – полчерепа себе разнес! А к нему то, больше всех вопросов у меня было. Черт! Все валится. Пять убитых!

– И у нас одного. Серега Плетнев.

– Что? У нас потери? Плетнев? Что с ним?

– Его прямо в лоб. Шансов не было. Пробила пуля из «калаша». Никакой титан не помог. На повал. Эх, Серега! У него в том месяце только дочурка родилась. Что жене говорить? Он ведь, три чеченских командировки прошел. Не царапины! А тут! – собровец махнул рукой.

– Вот дьявол! Плетнев! Как же так?! Он, что, на рожон полез?

– Да нет, вроде все по сценарию, да ведь, они-то гады – вон, все наши приемы знали. Сами то, с нами ж и тренировались! Профи! Что говорить! По всем правилам отбивались! Они, не на какую, шумовую, не повелись!

Толстиков раздраженно бросил окурок в сугроб. Задрав голову и посмотрев на серое, низкое небо, он зло спросил:

– Кроме Плетнева есть потери?

– Есть. Две ранено. Легко. Касательные. Отказались от госпитализации. А так все.

– Черт! Все равно повал! Провал! Мы хоть и вытащили Полякова с Лесиной, а главарей то перестреляли! Что теперь генералу говорить? Он вон, звонит каждые пол часа! В Москву ведь надо докладывать! Вот мать его! Пятеро и наш один! Ну, мать его! Ладно, поехали в управление! Я хочу сразу с этими задержанными козлами поговорить! Пока они еще теплые! Пока их еще врасплох взять можно! Сколько кстати их? – Толстиков говорил это на ходу.

Он шел быстрым шагом к своей «Волге». Собровец, семенил рядом и звякая автоматом о «разгрузку», оправдывался:

– Пять человек. Трое из районных отделов. Я их знаю. Одного точно. А двое, какие-то неизвестные. Может даже и не менты.

– Ладно, сейчас поговорим! Поговорим с этими тварями! – полковник так шарахнул дверкой автомобиля, что его водитель зажмурился – понимая, придется ремонтировать замок.

«Волга», переваливаясь по укатанной колее – скользила вдоль берега и скрылась за поворотом.

Собровец стоял в одиночестве и смотрел на сарай. Спецназовец напялил, на голову маску и раздраженно буркнул:

– Сними маску, одень, башка то мерзнет! Не май месяц! Сколько тут еще торчать? Охранять это сарай? Пока они осмотр сделают, пока опросят. Черт, встрял. И все же лучше, чем к Серегиной жене, с плохой вестью ехать!

Вдалеке показалась целая кавалькада машин. «УАЗик» суд мед экспертизы. Еще несколько «Волг» за ним. И темно зеленый «ЗИЛ» с зарешеченными окнами. Колонна зловеще двигалась вдоль Енисея.

– Значит, вы меня использовали как живца? Просто вот так, не спросив – дали заглотнуть этим ублюдкам? – Поляков сидел за длинным полированным столом и смотрел в одну точку на полу.

Лесина и Толстиков, сидели напротив него, и виновато опустив глаза, словно по команде постукивали шариковыми ручками по полировке.

Виктор ответа не ждал. Он просто говорил. Словно в пустоту. Ему неважно было слышат ли его. Он говорил это самому себе. А остальные присутствующие словно были невольными свидетелями его исповеди.

– И я сам виноват. Поверил. Поверил следователю прокуратуры. Дурак. Сразу надо было раскусить. Подставили. Как лоха. И я все это съел. Переварил. Все выливал. Всю информацию. И Саблин. Полковник. Эх, полковник, он то, как не раскусил? Нет.

Поляков посмотрел в окно. Белая пелена его немного отвлекла от тяжелых мыслей. Виктор тяжело вздохнул: