Кирилл Казанцев - Бункер разбитых сердец

Между тем Светлана уже стала постукивать в дверь ванной:

– Миш, ну ты скоро?

– Да! – крикнул он и выключил воду.

Переодевшись в футболку и спортивные штаны, он сначала пошел в коридор, достал свой телефон из кармана куртки и уж затем появился на кухне, где с нетерпением его ожидала Светлана возле двух чашек с успевшим остыть растворимым кофе.

– Ну, наконец-то. Немедленно садись, пей эту бурду и рассказывай. Ты мне уже все кишки вымотал, – нервно заговорила она, пододвигая ему одну из чашек и немного расплескивая бурую жидкость.

– Свет, а ты имеешь представление о том, что такое не спать сутки? Но это еще полбеды, если после этого тебя не начнут вот так доставать, как ты, – не желая ее обидеть, полушутливо отозвался Родин и открыл холодильник в поисках чего-нибудь съестного.

– Ой, ну прости. А давай я тебе яичницу сделаю, – предложила она, поднимаясь с места.

– Не надо, – остановил он ее жестом. – Это я пока и сам в состоянии.

Достал четыре яйца, заветренный хвостик колбасы, небольшую горбушку сыра и, не торопясь, приступил к приготовлению нехитрого блюда. Им сейчас руководило одно желание: обуздать жаркий темперамент Светланы, который хорош в постели, но совсем не греет в данной ситуации. Захотелось подчинить ее и заставить себя уважать. Некогда, получая знания в учебном подразделении о том, как заставить солдата тебя слушать, он запомнил, что, работая с отдельным человеком, не стоит применять командный голос. Лучше найти другой способ воздействия исходя из психотипа данного субъекта. Тут, конечно, дело иное – женщина! Попробуй-ка сообрази, что тут за психотип. И, полагаясь исключительно на свою интуицию, Михаил решил действовать именно так. Он хотел, чтобы в дальнейшем Светлана больше радовала его, а не раздражала. И нужно было уже сейчас расставить все приоритеты.

И, действительно, выбрав такую тактику, он не ошибся. Она теперь сидела молчаливая и даже пристыженная, опустив глаза и постукивая по столу ноготками. Во всяком случае, Родину хотелось так думать.

Отказавшись от яичницы, Светлана наблюдала за тем, как он ест, и не проронила ни слова. И теперь, вполне удовлетворенный ситуацией, он сам с удовольствием приступил к рассказу о том, что с ним произошло этой ночью. Она слушала внимательно, не задавая лишних вопросов, но, когда дело дошло до фотоснимков, здорово оживилась:

– Слушай, это надо немедленно проверить. Похоже, здесь настоящие драгоценные камни! – ткнула она пальчиком в фотографию. – Не исключено, что эта шкатулка только из-за них может стоить очень дорого! Ее надо немедленно показать антиквару. Кстати, у меня есть один такой знакомый. Ему можно доверять…

– Так, минуточку, – прервал ее размышления Михаил, – а с чего ты взяла, что я вообще достану оттуда эти вещи? Или ты думаешь, что я должен пригласить в этот бункер твоего знакомого антиквара?

Светлана захлопала глазами, явно его не понимая. Даже помолчала несколько секунд, которые ей потребовались для осмысления его слов.

– А ты что… Ты хочешь отдать это государству?! – почти ахнула она.

– А ты в этом сомневаешься? – в свою очередь сильно удивила его Светлана.

– Ты это серьезно или все-таки шутишь?

– Какие уж тут шутки, Света? Я – законопослушный гражданин.

– Иногда ты мне кажешься не вполне нормальным, Миша. А если это вообще, например, Фаберже? Ты хоть понимаешь, что сможешь на это купить себе новую квартиру. Даже за такую маленькую шкатулочку! Для такого, как ты, это целое состояние.

– Не жили богато, не хрен начинать, – буркнул он и закурил.

Последние слова этой женщины здорово поколебали в нем веру в нее. Ему ведь казалось, что он наконец нашел то, что даже и не искал в последние годы. А она, как и все бабы, оказалась такой же меркантильной. В ней нет идеи, нет теплоты и понимания. Пустышка, хоть и неглупая. Никогда ее не перевоспитать. Она такая, какая есть. И стоит сейчас подумать, чтобы о ней серьезно не думать. «Для такого, как ты…» – неприятные слова. А что в нем не так? Что неправильного он делает? Живет в коммуналке, ожидая сюда нового соседа? Мало зарабатывает? Да что ей вообще от него надо? Может быть, уверена в том, что он обязан подарить ей эти милые побрякушки? Но они не его. Не ему принадлежат. И если он сам недавно рассуждал о том, чтобы найти их наследника, то быстро выкинул это из головы. Шкатулка и медальон теперь принадлежат если не Эрмитажу, то уж, по крайней мере, местному краеведческому музею. Поначалу, рассказав обо всем Светлане, он рассчитывал на ее помощь в том, что его находка не окажется в частных руках. Что журналистка напишет об этом статью, имея эксклюзивный материал. Именно его он и собирался подарить ей, а не то, о чем она сейчас заговорила. Стало как-то тоскливо. Возникло желание поскорее остаться одному и продолжить чтение дневника. А то и просто как следует выспаться.