Элистер Маклин - Частный детектив Выпуск 5

Макелпайн кивнул, он знал, что это правда.

— Я не хочу, чтобы ей причинили зло. Поэтому и пришел к тебе. Она тоже была в кабачке вместе с Харлоу.

— Что? — Лицо миллионера внезапно потемнело от гнева.

— Даю голову на отсечение!

— Ты уверен?

— Совершенно уверен, папа. Конечно, уверен. Глаза у меня пока что в порядке.

— Надеюсь, — вымолвил Макелпайн, когда гнев немного поутих. — Просто я не желаю об этом слышать. Учти, я не люблю доносчиков! Не люблю шпионов!

— Я вовсе не шпионил, папа. — Иногда сознание своей правоты доходило у Рори до абсурда. — Я просто действовал, как сыщик. Когда на карту поставлено доброе имя фирмы “Коронадо”…

Макелпайн поднял руку, обрывая дальнейший поток громких слов, и тяжело вздохнул.

— Ладно, ладно, добродетельное чудовище! Передай Мэри, чтобы зашла ко мне. Сейчас же. Скажи, что я хочу ее видеть. Только не говори, зачем.

Минут пять спустя Рори сменила Мэри. У нее был одновременно настороженный и покорный вид.

Она спросила:

— Кто тебе об этом сказал?

— Неважно кто. Так верно говорят, или нет?

— Папа, мне двадцать лет. — Она держалась очень спокойно. — И я не обязана тебе отвечать. Могу сама о себе позаботиться.

— Позаботиться? Сама? А если бы я выбросил тебя из команды? У тебя нет денег и, пока я не умру, не будет. Деваться некуда, неужели не ясно! Без матери, по крайней мере, ты не можешь до нее добраться. Без специальности. У кого, скажи на милость, хватит смелости взять на работу калеку?..

— Хотела бы я, чтобы ты повторил эти страшные слова в присутствии Джонни Харлоу.

— Тебе может показаться странным, но я не стану на это реагировать. В твоем возрасте я тоже чувствовал себя независимым, был весьма низкого мнения о родительском авторитете. — Он помолчал, а потом спросил с любопытством: — Ты что, влюблена в этого подонка?

— Он не подонок. Он — Джонни Харлоу.

Макелпайн поднял брови, услышав, с какой страстью в голосе говорила дочь.

— Что касается непосредственно твоего вопроса: как ты думаешь, я могу иметь в своей жизни что–то личное?

— Ну, хорошо, хорошо. — Макелпайн вздохнул. — Давай договоримся так: ты — отвечаешь, а я — я объясню, что к чему… О’кей?

Мэри кивнула.

— Вот и хорошо. Так это верно или нет?

— Если твои шпионы столь вездесущи — излишни вопросы?

— Только прошу тебя, выбирай слова! — Упоминание о шпионах задело Макелпайна за живое.

— Извинись за свое “выбирай слова!”.

— О, Боже ты мой… — Макелпайн внимательно глянул на Мэри. В этом взгляде сквозило и раздражение, и восхищение. — А и в самом деле моя дочь! Прошу прощения… Он пил?

— Да.

— Что?

— Не знаю. Что–то прозрачное. Тонизирующий напиток с водой.

— Как же, знаем мы, что это за вода! Сторонись его, Мэри. А не будешь сторониться, отправлю тебя домой, в Марсель.

— Но почему? Почему, папа? Почему?

— Видит Бог, у меня и так достаточно неприятностей, а тут еще единственная дочь связалась с алкоголиком, который скатывается все ниже и ниже.

— Джонни? Алкоголик? Послушай, папа, я знаю, что он пьет совсем немного…

Макелпайн заставил ее замолчать, резко сняв телефонную трубку.

— Говорит Макелпайн. Попросите, пожалуйста, мистера Даннета подняться ко мне. Да, сейчас. — Положил трубку и опять повернулся к Мэри. — Я обещал объяснить, почему задаю такие вопросы. Не хотелось этого делось, но, видимо, придется.

Вошел Даннет. Предчувствие явно подсказывало ему, что ближайшие несколько минут не сулят ничего хорошего.

Шеф предложил присесть.

— Расскажите ей обо всем, Алексис. Пожалуйста!

Даннет совсем растерялся.

— А нужно ли, Джеймс?

— Боюсь, что нужно. Она никогда не поверит мне, если вы не подтвердите, что именно мы нашли в номере Джонни.

Мэри с недоверчивым недоумением смотрела то на отца, то на журналиста. Наконец она выдавила:

— Вы посмели обыскать комнату Джанни?

Даннет глубоко вздохнул.

— У нас были на то основания, Мэри. И слава Богу, что мы это сделали. Самому как–то не верится… Нашли пять бутылок виски. В его номере. И одна из них была уже полупустая.

Мэри растерянно молчала. Видно было, что она верит словам Даннета. Снова заговорил Макелпайн, голос его звучал мягко, почти нежно.

— Мне очень жаль. Всем известно, как ты его любишь. Между прочим, мы забрали бутылки с собой.

— Вы забрали бутылки… — повторила она медленно, глухим голосом, словно не в силах уловить значение услышанного — Но он же узнает! И сообщит о краже. Явится полиция. Найдут отпечатки пальцев. Ваших пальцев… И потом…