Дилан Ли - Застрахованные сны

– Все дело в энергии, воспоминания дают практически столько же энергии, сколько и реальные чувства, – спокойно начал объяснять Цвейг, – ты же не сможешь украсть человека и заставить его испытывать нежность или любовь? Но он испытывал их когда–то, память о них осталась, и она очень сильна.

– А как же страх или ненависть, которые жертвы испытывают, это тоже сильные эмоции?

– От таких переживаний гораздо меньше пользы, чем от воспоминаний, – сказал Сириус, садясь рядом с Лидией.

Он выглядел дерзким, высокомерным, ужасно вредным и по–детски упрямым, на первый взгляд казалось, что он совершенно пустой внутри, а все эмоции, которые он выплескивает на окружающих, нечто напускное и театральное. Волосы, торчащие в разные стороны, необычный, правильнее сказать, разбойный, стиль в одежде, невольно связывали его с образом романтичного преступника и ловеласа, человека импульсивного и агрессивного, в которого без памяти влюбляются женщины, но уходят от него с разбитым сердцем. Он был олицетворением дамского угодника, плохого парня, штампом из комиксов для девочек–подростков. При первой же встрече он вызывал легкое чувство ненависти и недоверия, второй встречи с ним никто бы не захотел, за исключением влюбившейся девушки. Но, взглянув на Сириуса пристальнее, можно было увидеть усталость на дне его карих глаз, какая–то скорбь светилась в них и завораживала.

– В воспоминаниях сохраняются реальные, сильные, положительные чувства, которые так необходимы любому ловцу для накопления сил, – говорил он низким немного рычащим голосом, будто обволакивая своими словами. – И это уже наша забота – поймать ловца, неизвестно зачем ему столько энергии.

– Там что–то блестит, – перебил Марк, указывая в дальнюю часть кладбища.

Все отправились к месту, куда показал Марк: за одной из могил в кустах лежала девушка, на ее груди блестел кулон.

– Она жива? – спросила Лидия.

– Больше нет, чем да. Вызывай скорую, – обратился Цвейг к Сириусу, – а я попытаюсь узнать, что с ней произошло.

Лидия удивилась, потому что девушку привести в чувства представлялось слабой возможностью, тем более заставить ее говорить и что–то вспоминать. Но как оказалось, Цвейг поворачивал лицо девушки к себе не для того, чтобы хлопать ее по щекам или делать искусственное дыхание, он положил руки на ее глаза и закрыл свои, от ладоней Цвейга исходило легкое свечение – волны тепла.

На надгробной плите была выгравирована сентиментальная надпись, адресованная любимому жениху, рядом лежал букет свежих красных роз. Девушка выглядела обычно, не отличалась красотой, неприметная и неинтересная, она никогда не привлекла бы к себе внимание грабителя или маньяка, не заинтересовала бы их – посредственность и пустышка – ничего привлекательного. Лидия оторопела от своих мыслей, ей ничуть не было жаль жертву, наоборот, она не могла понять, как у такого ничтожества могли быть сильные воспоминания. Получается, эта чувствовала любовь? Кто–то ее любил?! Вот она была кому–то дорога?! Лицо девушки приковало к себе взгляд Лидии, она смотрела на ослабевшую жертву, не в силах сделать шаг в сторону, чувствовала, что ненавидит ее, только за то, что несчастная обладает воспоминаниями недоступными самой Лидии. Да, конечно, даже если бы Лидия встала на колени перед этим странным преступником и умоляла украсть ее воспоминания, он усмехнулся бы и сказал, что такой мусор его не интересует. Действительно смешно, жалкая горстка мусора – вся жизнь, которая у нее была, и которая осталась с этими ненавистными лицемерами. Гнусные мафиози! Им и не представить, как сильно можно ненавидеть людей, которые пытаются навязать тебе свое паршивое сочувствие. Они и не представляли, насколько сильное чувство ненависти ежесекундно вызывали у девушки, которая, несмотря ни на что, им улыбалась, смущалась и робела. Почему Лидии приходилось терпеть все это? Почему каждый день она должна перешагивать через себя, а такое ничтожество, в котором не было ничего приметного, познало любовь? Почему эта страшная девка когда–то была счастлива, а Лидия нет? Почему такая несправедливость существует?

Ее размышления прервали звуки сирен, приближающихся то ли полицейских машин, то ли скорой помощи, Лидия будто проснулась от кошмара, услышав будильник. Цвейг тоже очнулся, свет вокруг него и девушки исчез, юноша аккуратно взял девушку на руки и передал врачам, которые приехали почти одновременно с полицией.