Дилан Ли - Застрахованные сны

семью не хотелось, слишком много боли и горечи приносило одно лишь слово «семья», мысленное упоминание о ней. Это слово за последние годы приобрело для Лидии совершенно другой смысл, семья – любящие люди, мама и папа, теплый и уютный дом, кот, а теперь все это рушилось, в голове всплывали картинки полные боли: кровь на асфальте, больничная палата, две свежие могилы на кладбище, надпись: «Любимым родителям», переезд. После того, как Лидию вырвали из идеальной жизни, с корнем вырвали из счастья, такие фразы, как «возвращение в семью», «настоящая семья», «близкие», «знакомые» вызывали приступ тупой ярости и отвращения, будто скрывали самую большую ложь, будто были самими обидными оскорблениями. Возможно, будь у нее родственники, два чудака не смогли бы сгрести ее в охапку и вывести неизвестно куда. Лидия вернулась к тому, от чего бежала вечность назад и сейчас она, не задумываясь, убежала бы, снова скрылась, спряталась, пытаясь изо всех сил, которые остались, не дать остальным малейшую возможность, отыскать ее. Бежать, бежать, бежать, только теперь она была одна. Не было плана, не было убежища, не было того, с кем, а главное ради кого, хотелось все бросить и спасаться. В этот раз он с ними заодно , что теперь скажешь, что теперь поделаешь… Девушке хотелось как–то выпустить эту боль из груди, хотелось, нет, не выть, а скулить, от того, что нет сил и надежды.

Холодный ветер касался щек и белокурых волос настойчивее и упорней – Лиза приоткрыла окно, пахло не дорогой, не мокрым асфальтом, не лужами, а деревьями, мокрой корой, сладковатый запах размытых до жилок листьев щекотал горло. «Mercedes» чуть проваливался, время от времени продавливая рыхлую землю, они ехали по лесу, наконец, достигли огромного забора из скал, обросших плющом и еще каким–то сорняком, с первого взгляда казалось, что эта граница создана самой природой, и человек не прикладывал никаких сил к ее возведению. Здесь было очень тихо, оглушительно тихо, хотя от человеческого присутствия должны были исходить хоть какие–то звуки, способные развеять тишину, бьющую молотом по барабанным перепонкам. Лиза остановила машину возле огромного валуна, который как электронные ворота отъехал в сторону, открывая путь, подъездная дорога петляла между деревьев. «Mercedes» остановился на небольшом расстоянии от огромного особняка, стоявшего в гуще деревьев и кустов, никому бы и не пришло в голову, что посреди леса может находиться такое большое здание с несколькими пристройками. Стены дома были сложены из белого, но со временем посеревшего камня. Дом старый, немного пугающий и холодный, если бы Лидию не предупредили, что с ней будет жить несколько человек, она бы подумала, что сюда не заглядывали несколько столетий, казалось, на заднем дворе точно должен быть склеп или семейное кладбище с часовней.

Лидия немного волновалась, помедлила выходить из машины. Пока спутник не подал ей руку, она сидела, съежившись, и смотрела на дом перепуганными глазами, как будто он был ожившим чудовищем из ее кошмаров. Девушка не знала никого из тех людей, с которыми ей предстояло жить в одном доме, кроме Марка, постоянно сопровождавшего ее везде, впрочем, то, что он не покидал ее ни на минуту пугало девушку последние две недели не меньше, чем незнакомый мужчина, ждавший ее возле машины. Лиза передала Лидию из рук в руки одному из жильцов дома, кажется, он здесь был главным.

– Меня зовут Тумин, Лидия, – вежливо, но сухо представился мужчина и, попрощавшись с Лизой, направился в сторону особняка.

– Приятно познакомиться, – улыбнулась ему в ответ растерянная девушка.

– Я покажу тебе комнату, – сказал Тумин, ведя молодых людей к дому.

Марк, на которого в большинстве случаев никто не обращал внимания и не заговаривал, шел рядом с девушкой, слегка касаясь ее рукава, осторожно, как будто боясь, что причинит ей боль, он поддерживал ее и оглядывался, чтобы ненароком девушка не споткнулась.

Лидия рассматривала проводника: кожа Тумина была коричневого цвета, даже поблекшего золотого, мужчина двигался медленно и плавно, как будто сдерживал каждый шаг, взгляд, движение. Время от времени, он оборачивался на гостей, он их проверял? Девушка прислушивалась к каждому звуку, тишина пугала, так хотелось услышать чей–то голос, но заговорить первой она не решалась. Дорожка казалась невероятно длинной, бесконечной, от волнения и напряжения у Лидии закружилась голова. Девушка опять попыталась отвлечься, рассматривая Тумина: он, наверно, родился в Испании или Италии, в нем много солнца, он насквозь пропитан им, волосы черные–черные, выгорели на макушке до каштанового цвета, как будто он вернулся с юга только на прошлой неделе. Возраст его было невозможно угадать, мужчина слишком свежо и бодро выглядел, если бы он улыбнулся лишь раз искренне, то его лицо, став задорным и веселым, помолодело бы еще лет на пять. Но в том виде, в котором он предстал сейчас перед Лидией, ему можно было дать около сорока пяти, максимум сорока восьми лет.

Читать дальше