Алексей Наст - Порабощённые солнцем

– Это ты виноват! – вдруг сказал Виктор Усидскому.

Тот обалдело округлил глаза:

– В чём?!

Виктор перехватил изучающий взгляд Калины Михайловны, перешёл на шепот:

– Это вы меня с Юлием уговорили ехать сюда. Все вместе, своей компанией! Подработаем! Теперь ни лета, ни города!

Усидский потупился.

Действительно, существовал такой вариант, чтобы Виктору остаться в городе на июль, ведь приезжали родители, а отработать осенью, на сборе урожая, но Усидский произнёс две фразы, решившие дело в пользу июля:

– Ты легко слиняешь, если не понравится – родители отпросят, мол, давно не виделись, приехали ненадолго! И Наташа будет в июле.

Да, никто не мог предположить того, что случилось!

Виктор чуть толкнул плечом грустного Усидского.

Тот улыбнулся, молча кивнул, мол, проехали…

В салоне было пыльно, муторно от тряски. Калина Михайловна, отложив книгу, смотрела в окно. В стёкла бились обезумевшие слепни и мухи.

Виктор сжал рукой лицо, выдавил тихо:

– Почему? Почему?

– Что почему? – наклонился к нему Усидский.

– Мне Марика жаль, – посмотрел на него Виктор.

Усидский улыбнулся резиновой улыбкой:

– Не переигрывай.

– Реально, жалко.

– Да вы почти не общались. Кто он тебе?…

Виктор отвернулся к окну…

Автобус затормозил на полевом стане. Было время обеда, и все студенты уже пришли с поля.

Виктор взял на раздаче алюминиевую миску раскалённого, густо-красного борща и сел за общий стол под деревянным навесом.

– О чём допытывались? – пододвинулся ближе Юлий.

Усидский тоже сел рядом.

– Всё о том же, – он поднёс ложку ко рту, подул осторожно. – Горячий какой! В такой зной холодной окрошечки бы! А, господа, окрошечки не желаете? Или ботвиньи со льдом!

– Уймись. Без тебя тошно! – осадил Виктор. У Юлия спросил. – А что так интересуешься? Переживаешь?

– Ничего я не переживаю. Любопыствую, – отозвался Юлий. – Скучно здесь. А это, всё-таки, развлечение. Убийство, расследование.

Он посмотрел на Усидского:

– Что вы думаете об этом деле, Ватсон?

Тот усмехнулся:

– Запутанная история!

– Как это верно!

Усидский сказал, глядя в лицо Виктору:

– Витька, я сказал, что ты драться шёл с железкой в руке.

После он посмотрел на Юлия. Тот доброжелательно ощерился, всхохотнув:

– Сдал, сука!

– Я это сделал не ради справедливости, но ради правды! – сказал Усидский.

Юлий понял:

– Шуру Балаганова цитируешь из «Золотого телёнка».

Такие пикировки напрягали Виктора своей тупостью. Он отозвался, с показным безразличием:

– Сказал и сказал. Это все видели. Я не прятал железку.

Вдруг он почувствовал на себе пристальный взгляд. Он поднял глаза, и увидел Светлану. Она сразу потупилась.

У Виктора пропал аппетит.

– Пойду вздремну, – сказал он приятелям.

– Чё не доел? А второе? – крикнул вдогонку Усидский.

– Жарко, – отмахнулся Виктор. Они все ему остачертели.

Он пересёк небольшое футбольное поле, сел на корягу, задумался.

В день приезда он был неприятно поражён, когда их провезли мимо райцентра, где изначально обещали поселить, а выгрузили в маленьком поселении, в двенадцати километрах к западу. Домов было мало – около тридцати, даже не домов, а каких-то мазанок, слепленных непонятно из чего, и всё они были серые от времени и ветхие. Кирпичное здание магазина было закрыто на большой ржавый навесной замок. Почты не было, отдела полиции не было, представителей власти тоже не было. Странное сборище домиков, выстроенных как бы самостроем, просто так… Но стоял огромный, из серого кирпича, одноэтажный клуб – наследие канувшего социализма. И рядом, в кустах сухой, прошлогодней полыни, гипсовый обелиск погибшим на войне солдатам с отбитыми краями.

Единственной властью в этом забытом богом уголке был завклубом – молодой парень.

Уже с самого начала они обнаружили к себе недоброе расположение со стороны местных жителей. Но перед этим был ошеломляющий митинг в кинозале, с морем обещаний и громких слов. Специально для этого из райцентра приехал кто-то из начальства. Обещали кино, танцы, отличное питание. Но, несмотря на то, что хозяйство было более чем успешным, да с поддержкой местной власти, парням пришлось спать на полу. Для девушек всё же нашлись старые, полуржавые, железные разборные кровати с панцирной сеткой. Разместились в двух классах соседней с клубом заброшенной школы.

В день приезда многие пошли в клуб. Пошёл и Виктор.

Он играл с Усидским в биллиард, когда за окном раздался рокот мотоциклов и прибыла местная «аристократия» – несколько наглых парней, считавших себя здесь самыми главными. Отношения с самого начала сложились натянутые. Парни заявили, что играть в биллиард их прерогатива, а студенты шли бы в отведённое для них помещение… Мог вспыхнуть конфликт, но начинать с этого не хотелось – студенты покинули клуб, провожаемыми хищными, огненными взглядами…