Второе место — джазклуб «Матушка Гусыня» на Амстердам. До Пугана было ближе, так что я начал оттуда. Дэнни сидел на своем обычном месте в глубине зала, погруженный в разговор с очень темнокожим черным мужчиной, обладавшим остреньким подбородком и носом кнопкой. Остальное лицо закрывали огромные зеркальные темные очки, широченным набивным плечам его пиджака позавидовал бы господь бог или самый крутой бодибилдер, а голову венчала шоколадного цвета соломенная шляпа, украшенная ярко розовой лентой.
Я взял в баре кока-колу и подождал, пока он закончит свои дела с Дэнни. Минут через пять обладател шляпы отклеил свой зад от стула, похлопал Дэнни по плечу, добродушно рассмеявшись, и вывалился на улицу. Я отвернулся, чтобы забрать сдачу, а когда повернулся обратно, его место уже занял лысоватый белый мужчина с густыми усами и объемистым брюхом, не помещавшимся в рубашку. Первого я не узнал, разве что приблизительно, но вот этого я знал точно. Селиг Вольф. Ему принадлежала пара автостоянок и он принимал ставки на всякие спортивные соревнования. Я как-то арестовал его сто лет назад по обвинению в нападении, но потерпевший решил плюнуть на это дело.
Когда Вольф ушел, я прихватил с собой вторую коку и сел напротив Дэнни со словами:
— Трудный выдался вечерок.
— Да уж, — кивнул Дэнни Звонарь. — Набери номер и жди ответа. Хуже не придумаешь. Рад тебя видеть, Мэттью. Я тебя давно заприметил, но вынужден был мучиться с Вольфом. Ты ведь знаешь Селига?
— Конечно, но вот второго не узнал. У него рожа основателя фонда помощи негритянским колледжам, да?
— Как ужасно терять разум, — серьезно ответил Дэнни. — Можно подумать, ты свой утратил, раз судишь по внешности. Костюм джентльмена — верх портновского мастерства, Мэттью, известный как фасон «зут». Костюм «зут», да будет тебе известно, сконструирован из добротного драпа. У моего папаши висел такой в шкафу, воспоминание о бурной молодости. При каждом удобном случае он доставал его и грозился надеть. Мамаша только глаза закатывала.
— Мудрая женщина.
— Его зовут Николсон Джеймс, — сообщил Дэнни. — Должно быть наоборот, Джеймс Николсон, но в каком-то документе перепутали, а он не стал менять. Говорит, так больше понта. Неплохо сочетается с его стилем ретро. Мистер Джеймс сутенер.
— Да что ты? Никогда бы не подумал.
Дэнни-Звонарь налил себе водки. Сам он одевался весьма элегантно: сшитый на заказ костюм с галстуком и жилет в красно-черную полоску. Дэнни — очень низенький худенький афро-американец-альбинос. Афро-американец, потому что назвать его черным, как вы понимаете, никак нельзя. Ночи он проводит в салунах, в полумраке и тишине. Он не меньше Дракулы ненавидит дневной свет и днем очень редко подходит к телефону или к дверям. Но каждую ночь он либо у Пугана либо в «Матушке Гусыне», слушает, что говорят ему и рассказывает сам.
— Ты без Элейн.
— Сегодня да.
— Передай ей привет.
— Передам. У меня для тебя кое-что есть, Дэнни.
— О?
Я протянул ему пару сотен. Он посмотрел на деньги, не беря их, затем глянул на меня, вопросительно подняв брови.
— У меня богатый клиент. Хочет, чтобы я ездил на такси.
— Ты хочешь, чтобы я вызвал тебе тачку?
— Нет, но я подумал, что следует немного поделиться его добротой. Все, что от тебя требуется, это пустить слушок.
Я пересказал ему официальную версию, не называя Кенана Кури. Дэнни Звонарь выслушал, изредка хмурясь. Когда я закончил, он достал сигарету, глянул на нее и сунул обратно.
— Возникает вопрос.
— Давай.
— Жена твоего клиента выехала из страны и, предположительно, находится в безопасности. Поэтому он полагает, что они начнут угрожать кому-то другому.
— Именно.
— Так какое ему до этого дело? Мне нравится, что есть наркоделец, заботящийся об обществе, как эти производители марихуаны в Орегоне, делающие огромные анонимные наличные пожертвования «зеленым». Если на то пошло, моим любимым героем в детстве был Робин Гуд. Но какое дело твоему мужику, если нехорошие парни свистнут чью-то лапочку? Они получат выкуп и оставят одного из его конкурентов без денег, только и всего. Или завалят все дело, и им конец. Поскольку его жена выведена из игры…
— Господи, Дэнни, это была прекрасная версия, пока я не изложил ее тебе.
— Ну, извини.
— Его жена не покинула страну. Они ее похитили и убили.
— Он попытался изобразить крутого? Не хотел платить?
— Он заплатил четыреста штук. Они ее все равно убили.
Читать дальше