Владимир Уваров - Мир Маньяка. Книга вторая

– Друзья! Как хорошо, что вы приехали! – О встретил Ву и Кота на пороге своего дома.

– Ну как ты, Мефодьевич? – Кот уже с порога с обеспокоенным лицом задал этот вопрос.

– Что-то случилось? – О был удивлён этим вопросом.

– Слушай, ну ты даёшь… Десяток лет жил душа в душу с красотулей, каких свет не видывал, и такое дело! – Ву тоже был обеспокоен.

– А, ты о том, что Аннушка ушла? Я уж думал, что-то серьёзное. Нет, всё нормально.

– Ну да… Может, объяснишь нам, непросветлённым, как это не горевать, не ревновать?

– Други мои златы, всё просто…

– Да уж, совсем просто… – Кот даже вздохнул, вспомнив, как ему было тяжело, когда ушла его жена.

– Кот, не перебивай старших, – О улыбнулся, да так беззаботно! – Как только один в семье начинает задерживать развитие другого, то такие отношения напоминают шагающую ногу с гирей на ней. И нога – не сразу, но через некоторое время – будет стараться освободиться, чтобы пойти дальше с той скоростью, которая именно ей нужна, и туда, куда ей хочется. Но юмор в том, что не только гиря мешается ноге, но и нога мешается гире, ведь гирей она стала именно из-за ноги. И только когда они отцепятся друг от друга, они смогут найти общую дорогу для них обоих и стать не гирей и ногой, а двумя ногами, которые пойдут с удивительной скоростью. Правда… Они могут и не найти свою дорогу… Живущий подле тебя человек – не твоя собственность, а ты – не его. Люди не то что бы забывают об этом, просто не могут принять этого. Нельзя жить для другого, ты просто растворяешься в нём, исчезаешь и становишься неинтересен не только твоей половинке, но и себе. Твой мир меркнет, сжимается в кокон повседневных забот, нужных, но не главных в этом мире. Но это всё – разум. А сердцу сложнее. Сначала оно болит, а затем наступает тупое безразличие, которое для человека даже опаснее – многие непоправимые глупости совершаются именно в этом состоянии.

– А мне кажется, что во время боли и раздражения… – сказал задумчиво Ву, режиссёру был интересен разговор не только с личной точки зрения, но и с профессиональной. – Встречи-разлуки… Какой фильм обходится без этого? А часто – на этом только и держится.

– Ву, я о сердце говорю, а ты – об ЭГО. Оно-то как раз не может смириться, что тебя предпочли кому-то, и поднимает из глубины души всё самое тёмное, а иногда – и мерзкое. Но только в том случае, если оно управляет человеком, а не наоборот. Продолжу… Вообще-то процесс напоминает выздоровление от болезни. В большинстве случаев – у одного.

– А у второго что, иммунитет? – Ву продолжал спрашивать.

– В большинстве своём: один любит, а второй позволяет любить, то есть ему кажется, что он вместе с партнёром заражён болезнью по имени любовь, но это всего лишь так, за компанию. Даже при частичном выздоровлении появляются положительные моменты. И главный – это Свобода. Не свобода напиваться с друзьями, не менять партнёрш и всякое другое. А Свобода с большой буквы – Свобода Выбора. Конечно, можно разменять её на всякие мелочи, говоря, что живёшь в своё удовольствие и только один раз. Безусловно, любой может спустить свою жизнь в унитаз – ведь это только его жизнь… А можно уйти из старой жизни и начать новую: поехать наконец в Тибет, пожить в шалаше или написать книгу… Да просто почувствовать, что можно выбрать из тысяч разных дел те, которые не давали порой уснуть и казались в старой жизни невыполнимы, ведь ты уже стал гирей, прикованной к ножке, безупречно красивой и удивительной. Но как не прелестен охранник твоей тюрьмы, именно он отбирает у тебя свободу. И какое-то время ты согласен со своим рабством, ведь тебе завидуют – не всегда по доброму, но завидуют – и это сильно тешит твоё ЭГО. И как только эта замечательная ножка освободится от этой тяжеленной гири, вдруг окажется, что и не гиря это вовсе, а мячик, лёгкий на подъём и пушистый, ведь это ножка делала его гирей. Двое, когда соединяются в одно, всегда теряют часть своей свободы. И если это осознанная жертва, то она даже не воспринимается как жертва.

– Итак, ты болел, а теперь выздоровел? – спросил Ву, расположившийся на маленьком диванчике, который стоял на уличной веранде.

Погода ещё баловала тёплыми деньками, и сидеть на улице, ловя последние тёплые лучи, было просто превосходно, хотя и слегка прохладно, но приятно, особенно, закутавшись в мягкий и пушистый плед.

– То есть – до этого ты болел, – теперь уже утвердительно продолжил Ву. – Как-то незаметно…