Григорий Шепелев - Улус Джучи

– Зачем? – удивилась Ленка, – ведь ты, по твоим словам, понятия не имеешь, где зарыт гроб Чингисхана!

– Я не смогу это объяснить, потому что гроб, повторяю, сделан из золота! Против золота никакая логика никогда нигде не работала. Это я говорю тебе, как историк.

– Но ты сказала, что это – всего лишь предположение, насчет золота!

– Даже против предположения насчет золота никакая логика никогда нигде не работала. Это я тебе говорю как медик, который сдавал зачёт по физиологии.

– Так что им нужно, я не могу понять? – воскликнула Аля, – золотой гроб или мир?

Малявка перевернулась на другой бок и согнула ноги. Глаза у неё слипались.

– Вот этого я не знаю. Но не исключено, что и то, и то.

– Но ведь это глупость! Вместе с золотым гробом они получат ядерную войну! Зачем тогда золото?

– Против золота никакая логика никогда нигде не работала, – повторила Малявка, закрыв глаза, – а, впрочем, кто знает? Может быть, маринованные маслята им подсказали оригинальный выход из тупика.

С этой неожиданной мыслью, заёрзавшей в голове, Малявка уснула. Ближе к рассвету ей и приснилась шахматная доска.

Глава двадцать третья

Ариана знакомится с удивительным человеком. Их разговор. Конец разговора в корне меняет расположение войск на доске.

Её разбудили в полдень, когда в спортзал заглянуло оттепельное солнце. Проснулась она с трудом. Болотные гномы с красными головами, крепко вцепившиеся в мозги, весьма неохотно разжали пальцы. Когда туман кое-как расползся, Малявка в первую очередь поискала взглядом двух своих подруженций и обнаружила, что они недурно устроились. Найдя толстый кожаный мат, поэтки уснули на нём в обнимку, как горячо помирившиеся любовницы. Странно – Алька была в одном сапоге и даже в одном носке, а Ленка – совсем без обуви, но в колготках. Её ботинки валялись в двух противоположных углах спортзала, будто она бросалась ими в кого-то. Перевернувшись на спину, Ариана увидела над собой Хадижат. Собаки с ней не было. Азиатка казалась очень взволнованной.

– Вставай быстро, надо идти, – сказала она, слегка потянув Ариану за руку, – быстро, быстро!

– Куда я должна идти? – спросила Малявка, щурясь от солнца и лёгкой головной боли.

– В библиотеку!

– Для какой цели?

– Там тебя ждут.

– Кто меня там ждёт?

– Увидишь – узнаешь.

– А если я не пойду?

– Тебя понесут.

Тогда Ариана приподнялась, опустила ноги на звонкий каменный пол и кое-как встала. Её маленько пошатывало.

– А эти? – осведомилась она, движением головы указав на лётчицу и охотницу.

– Они могут ещё поспать.

Пса не оказалось и в коридоре. Вместо него там стоял рослый молодой человек в костюме без галстука. Ариана этого парня видела в первый раз. Пока Хадижат запирала дверь, они поглядели в глаза друг другу.

– Меня зовут Ариана Феликсовна Малявкина, я историк и медсестра, – отрекомендовалась Малявка, рассчитывая в ответ получить сведений не меньше. Но нет, ответ был предельно короток. Незнакомец только сказал, что его звать Герман.

– Герман? – переспросила Малявка.

– Герман, – подтвердил парень.

– Ну, хорошо.

Этот самый Герман и проводил Ариану в библиотеку, сперва позволив ей забежать в клозет. Точнее, не проводил, а просто поднялся по узкой винтовой лестнице вслед за нею. Куда делась Хадижат, Малявка не обратила внимания. Видимо, она вышла во двор поиграть с собакой. Располагалась библиотека, как и гостиная, на втором этаже. Открыв перед Арианой дверь, Герман вошёл следом. Что же увидела Ариана в библиотеке?

Примерно то, что и накануне: окна от пола до потолка, дубовые стеллажи с десятками тысяч книг, весьма необыкновенный письменный стол размером в два раза больше обыкновенного, и музейного вида стулья вокруг него. Однако, сегодня стулья не пустовали. И кто же на них сидел? На центральном месте, между двумя рядами выдвижных ящиков письменного стола, сидел представительный, средних лет мужчина с благообразной бородкой. Он имел некий церковный чин. Об этом свидетельствовал подрясник и волевой, властный взгляд, который мужчина при появлении Арианы с Германом оторвал от какой-то книги, раскрытой перед ним на столе. Он, видимо, читал вслух, и, должно быть, что-то религиозное, так как все остальные сидевшие за столом, были преисполнены чересчур почтительного внимания. Миша даже додумался приложить к небритой щеке заклеенный пластырем указательный палец. Палец, конечно же, был прокушен. Но кто его прокусил – охотница или лётчица, оставалось только гадать. Также за столом сидели украшенный синяком и ссадиной Радомир, Иванко, изодранный по всему лицу, и ещё два парня, Малявке вовсе неведомые – в костюмчиках, но без галстуков. Получается, всего шестеро. Они все уставились на Малявку очень по-разному: одни – сумрачно, а другие – почти приветливо, с любопытством.