Линкольн Чайлд - Злая река

Отвлечение планировалось в том месте, где они должны были пересечь Девяносто второе шоссе в Аризоне. Ночь стояла безлунная, было темно, как в склепе, когда Эль-Монито и два его подельника провели группу через границу и дальше по мескитовым зарослям. Они ждали у Девяносто второго шоссе, и тут загорелось множество фар грузовых машин, стоявших на дороге, а мгновение спустя появилась целая туча вооруженных людей в военной форме. Но что-то было не так. У Эль-Монито возникло нехорошее предчувствие — по крайней мере, так он говорит. Это были не полицейские машины, а военные грузовики с логотипами и маркировкой на них. И это был не обычный арест, когда всем приказывают лечь и все такое. Вместо этого солдаты окружили их и стали спешно загружать в машины. Эль-Монито, который находился в конце и подгонял отстающих, заметил, что солдаты взяли на мушку двух его подельников. И тогда он стал отходить назад, на юг. Несколько солдат бросились было за ним, но он знает местность как свои пять пальцев, и ему удалось перебраться назад через границу.

— А потом?

— Его преследовали и в Мексике. Испугали до смерти. Эти люди были в военной форме, а не в форме иммиграционной и таможенной полиции, и они искали его. Не для того, чтобы заплатить, а чтобы убить. Он несколько раз едва избежал смерти. По его словам, они полны решимости прикончить его, поэтому он и прячется на отдаленной ферме за пределами Ла-Глории, где я его и нашел.

— Его все еще преследуют, хотя прошло пять месяцев?

— Да.

— И вы верите ему?

— Да. Абсолютно убежден. Парень был в ужасе, а когда узнал, что я не собираюсь его убивать, принялся изливать мне душу.

— Вы оставили его там?

— Он не хотел ехать со мной, а без его желания вывезти его из Мексики я не могу.

— Если его убьют, для нас это будет серьезной потерей. Он важный свидетель.

— Я это понял. Я отдал ему почти все мои деньги — десять тысяч долларов — и велел купить другую машину, убираться подальше от Ла-Глории и где-нибудь залечь. Он был очень благодарен.

— Агент Колдмун, вы великолепно поработали, спасибо. Как скоро вы сумеете вернуться? Дело начинает приобретать некоторые неожиданные повороты. Я беспокоюсь.

— Я на пути в аэропорт в Тустле, к вечеру буду в Форт-Майерсе. — В наступившей тишине Колдмун снова услышал гудение и теперь понял, что это такое: звук автомобильного двигателя. — Эй, вы в машине?

— Да.

— Вы хотите сказать, что едете куда-то? Сами сидите за рулем? — Колдмун не удержался от смеха.

Вместо ответа линия просто отключилась.

Пендергаст внезапно и без предупреждения приехал рано утром в лабораторию. Гладстон была смущена тем, что кондиционер опять вышел из строя и в лаборатории было жарко и душно, но агента ФБР это, похоже, не беспокоило, он оставался холодным и сухим в своем льняном костюме. Он даже пиджака не снял. Как это у него получается? Может быть, он отчасти рептилия? Гладстон подумала, что моргает он довольно редко, так что подобная вероятность полностью не исключалась.

Он хотел, чтобы они еще раз во всех подробностях рассказали о моделях течения. Лэм пустился в новые невразумительные объяснения теории хаоса и воображаемого пространства, но все это сводилось к тому же: nada [66] Ничто (исп.) . . Данные, полученные после сброса буйков, были великолепны, все прошло без сучка без задоринки, но попытки создания какой-то модели по этим данным приводили к полной бессмыслице. Они уже заплатили за использование суперкомпьютера более десяти тысяч долларов, но показать так ничего и не могли.

— Вот к чему мы пришли, — закончил Лэм, разводя руками, поскольку последний анализ течений на этом заканчивался, паутина линий воображаемых плавучих ботинок приводила из ниоткуда в никуда. — Если только вы не хотите применить этот одиннадцатиразмерный матричный аттрактор Рамануджана, по которому вы большой специалист.

Наступило молчание. Пендергаст ничего не сказал, по его бледному лицу невозможно было что-либо прочесть. Казалось, он немного нервничал, даже был насторожен. Его глаза, всегда занятые даже во время расслабления, ни на мгновение не приостанавливали своего движения. Его внимание привлек шум проезжающих машин. Один или два раза он проверил свой телефон — прежде Гладстон никогда такого за ним не замечала. Наконец она откашлялась и сказала:

— Теперь вы понимаете, почему мы просили вас приехать.

— Я в любом случае собирался сюда. Есть одно дело, довольно серьезное дело, к которому мы должны приготовиться.