Линкольн Чайлд - Злая река

— Наездник физически не пострадал, просто из него немного выбило пыль. Но он был унижен. Этот наездник обладал особым характером: он был чрезвычайно уверенным в себе человеком, который делал карьеру благодаря своей способности создавать впечатление, будто он полностью контролирует любую ситуацию. Он был человеком, который никогда не ошибается, никогда не предается саморефлексии, который воспринимает любую ошибку или возникшую проблему как не имеющую к нему никакого отношения и возникшую по вине кого-то другого. Короче говоря, он был человеком, готовым на все ради сохранения своего имиджа. Для такого человека оказаться сброшенным с лошади на глазах у десяти тысяч зрителей означало только одно: виноват в этом конь. Более того, этот конь опасен. У наездника был только один способ доказать всему миру, что виноват не он, а конь: Благородного Нексуса необходимо было убить.

Пендергаст замолчал. Перельман чувствовал, как у него по спине ползут мурашки от ужаса.

— Вы больной человек, Пендергаст, — заговорил вдруг Бо, — если вы думаете, что эта история может меня устрашить. Та лошадь и в самом деле была опасной, и у меня есть бумаги, доказывающие это. Тренер подтвердил, что она была опасна, а ветеринар высшего класса одобрил эту квалификацию и усыпил ее. Это было единственным безопасным и человеческим выходом из ситуации, иначе опасность угрожала другим наездникам.

Пендергаст извлек из своего портфеля какой-то документ и положил его на стол:

— Это данные под присягой, нотариально заверенные показания того самого тренера. Он утверждает, что вы заставили его угрозами, включавшими и угрозы физического воздействия, сертифицировать коня как опасного. В этих показаниях он описывает ваше запугивание и выражает мнение, что лошадь не представляла опасности и вы были сами виноваты в том, что она сбросила вас. А еще он выражает глубочайшее сожаление о своем поступке и желание искупить вину.

Он достал из портфеля еще один документ.

— Вот показания под присягой от ветеринара, которого вы привлекли к делу. Он признается, что взял у вас пять тысяч долларов за подтверждение сертификации и усыпление лошади. Кроме того, он говорит, что вы угрожали, я цитирую: «сделать так, что его сын никогда до самой смерти не найдет работу», если ветеринар откажется сотрудничать. А его сын только что закончил Академию береговой охраны, и потому ветеринар оказывался целиком в вашей власти. Он тоже выражает глубочайшее сожаление в связи с той ролью, которую сыграл в убийстве этого прекрасного животного.

Бо побледнел еще сильнее. Одному богу было известно, что он сейчас чувствовал. Что касается Перельмана, то у него тошнота подступила к горлу. Эта история напомнила ему о том, что он сам был вынужден сделать со Слиго, — он не забудет этого до самой смерти.

Кабинет заполнился бескрайней тишиной. Похоже, Бо был не в состоянии говорить.

— Коммандер, — тихо произнес Пендергаст, — в ходе своей карьеры я имел дело со многими кровожадными психопатами. Но я редко видел что-либо столь отвратительное, как это хладнокровное, преднамеренное убийство доверчивого, невинного коня только ради удовлетворения вашего непомерного эго.

Наконец Бо открыл рот и сумел прокаркать:

— Что… вы собираетесь делать с этими бумагами?

— Прежде всего я заявляю свои требования. Вы позволите мне продолжать мое расследование так, как я сочту нужным, при вашем полном содействии. Вы немедленно отзовете ваше извещение о прекращении участия доктора Гладстон в расследовании дела и напишете ей извинительное письмо вместе с чеком на сто один доллар двадцать пять центов в оплату за буек, намеренно поврежденный лейтенантом Прихвостнем — я говорю о Дьюране. Вы больше не будете никаким образом контактировать с доктором Гладстон. Вы сохраните режим секретности, созданный мной, чтобы «крот» в вашем подчинении больше не имел доступа к информации о моих действиях. С этого момента я не буду информировать вас о моем расследовании… а вы не будете задавать мне никаких вопросов на этот счет.

Губы Бо беззвучно шевелились некоторое время, прежде чем он выдавил «хорошо».

— Что касается документов, то я буду держать их в безопасном месте на тот случай, если возникнут еще какие-нибудь проблемы.

Пендергаст встал, и Перельман сделал то же самое: он не мог дождаться, когда уберется оттуда. Пендергаст превратил коммандера в трясущуюся, еле дышащую развалину.

Он посмотрел на Дарби и неожиданно громко проговорил: