Линкольн Чайлд - Злая река

Они приближались к дальнему концу пляжа, и Пендергаст остановился, уставившись на большой старый дом на дюнах за полицейской лентой.

— Какой прекрасный пример викторианской архитектуры приморского стиля.

— Это Мортлах-хаус — сказал Перельман.

— Почти идеальное место, хотя при таком расположении за дюнами дом кажется довольно беззащитным. — Пендергаст помолчал. — Он немного не на месте, по крайней мере, в сравнении с другими здешними домами. И кто там живет?

— Никто. Он приговорен к сносу.

— Жаль. — Пендергаст подобрал пластиковую бирку и бросил ее в один из распухших от мусора мешков. Потом выпрямился. — Возвращаемся? Думаю, я набрал достаточно мусора.

— Я не возражаю.

Они развернулись и пошли назад, Рамирес и Диксон тащили наполненные мешки.

— Должен признать, меня одолевает любопытство, шеф Перельман. Скажите, каково ваше мнение о версии коммандера?

— Он опытный моряк — провел на воде в качестве капитана десять тысяч часов, и его способности никто не оспаривает.

Ответ был недостаточно полный, и Перельман это знал. Он задумался на секунду, потом решил, что Пендергаст заслуживает его доверия. Почему именно заслуживает, он не был уверен.

— Бо принадлежит к старой школе, он привык к полному подчинению, отчего иногда его одолевает гордыня и он не всегда готов слушать других. Но я работал с ним прежде. Я уважаю его опыт: целая жизнь на море. Его предположение, что обрубки прибило с Кубы, кажется мне вполне логичным. Куба меняется, но, к сожалению, там в тюрьмах все еще много диссидентов.

Пендергаст, идущий рядом с Перельманом, кивнул.

— С другой стороны… мы имеем дело не с осадкой, дрейфом и сносом катера береговой охраны водоизмещением в четыреста тонн. Мы имеем дело с обрубками ног в кроссовках, плывущими в воде. Не думаю, что кто-то имеет опыт в таких делах, даже коммандер.

Продолжая говорить, Перельман краем глаза приметил какое-то движение. Черный лимузин свернул с Каптива-драйв, двинулся по дороге, упиравшейся в пляжную парковку, и остановился, не доехав до ленты. Перельман нахмурился. Это еще что такое — какой-то новый чиновник приехал на выход к прессе? Перельман полагал, что уже встретился или переговорил со всеми управленцами города, советниками, начальственным резервом округа Ли, имевшими хоть самые малые властные полномочия.

Задняя дверь машины открылась, и он понял, что ошибался. Из машины в тень под пальмами вышла женщина. На ней была большая стильная шляпа с широкими полями от солнца и легкое светлое платье, покрой которого подчеркивал ее стройные формы. Она приблизилась, вышла из тени на солнце, и тут Перельман понял, что она не только очень молода — не больше двадцати трех или двадцати четырех лет, — но еще и удивительно красива. Перельман был киноманом, и высокие брови и коротко стриженные волосы цвета красного дерева напомнили ему Клодетт Кольбер. Нет… еще сильнее для воображения начальника полиции было сходство с легендарно красивой Олив Томас, звездой немого кино, умершей в 1920 году.

Но тут видение из прошлого изящно наклонилось и проскользнуло под полицейской лентой, и чары разрушились.

— Эй, минуточку! — воскликнул Перельман.

Вдали он заметил двух полицейских, бежавших к черной машине. И ощутил легкое прикосновение к руке.

— Все в порядке, — сказал Пендергаст. — Она со мной.

Но молодая женщина остановилась сама, не желая зарываться каблуками в песок, и явно ждала их. Перельман дал отбой своим полицейским, и маленькая процессия — агент ФБР, начальник полиции, двое рабочих с тяжелыми мешками с мусором — двинулась к ней по песку.

— Констанс, — сказал Пендергаст, когда они приблизились, — это начальник местной полиции Перельман. Позвольте представить вам, шеф, мою подопечную и помощницу Констанс Грин.

Молодая женщина сняла солнцезащитные очки и посмотрела на Перельмана фиалковыми глазами:

— Рада с вами познакомиться.

Низкое контральто, среднеатлантическое произношение, и Перельман снова почувствовал странное дуновение из далекого прошлого.

— Удивлен, что вижу тебя здесь, но рад, — сказал ей Пендергаст. — Что побудило тебя покинуть Эдем?

— Я думаю, это была встреча с древом познания.

— Даже обаяние рая со временем бледнеет.

— Я дочитала «À rebours». И мне пришло в голову — после того как шеф безопасности закончил объяснять мне подробности обращения с его Эм-шестьдесят, — что с моей стороны эгоистично оставаться в стороне, погрязнув в роскоши, пока ты, предположительно, трудишься здесь над расследованием. Не знаю, буду ли полезна в этом, но, по крайней мере, могу составить компанию.