Линкольн Чайлд - Злая река

— Что они здесь делают с вами? — спросил Колдмун.

— Не знаю. Эксперименты.

— Какого рода эксперименты?

Человек отрицательно покачал головой:

— Они забрали нашу одежду, дали нам вот это. Сначала мы жили в общей комнате. Потом нас перевели в эти камеры. Каждому присвоили номер.

— Когда это случилось?

— Пять недель назад. Может быть, шесть. Это было время первого эксперимента.

— Первого?

— Да. Каждые девяносто минут во время того эксперимента они приходили и забирали кого-нибудь новенького. Кого-нибудь из последней камеры. Когда последняя камера пустела, всех перемещали на одну камеру.

— Теперь в последней камере вы.

— Да.

— Куда их уводили?

— Не знаю.

— А когда они возвращались?

— Они не возвращались.

— Вы не знаете, что происходило потом?

— Один раз мы видели, как вывозили тела. Искалеченные тела. И пошли слухи. Слухи о пытках. О каком-то средстве, которое сводит людей с ума.

— Сколько времени продолжался этот эксперимент?

— Две недели с перерывами.

— А после этого?

— Ничего. Вот только теперь они начали новый эксперимент.

— Второй?

— Да.

— И сколько человек уже забрали?

— Пока только одного.

— Из этой камеры?

— Да.

— А когда придут за следующим? — спросил Колдмун.

— В любой момент. Они уже опаздывают.

Черт.

— И кто же это будет?

Человек помолчал, потом показал на одного из двух других:

— Луис. Они забирают по номерам.

Колдмун посмотрел на человека по имени Луис. Тот был высоким и худым, лет пятидесяти, с темными глазами и — как и у остальных — затравленным взглядом. Он был ниже Колдмуна, но ненамного.

— Я вхожу, — сказал Колдмун. — Потеснитесь, пожалуйста.

Колдмун поднес магнитный ключ к пластине на двери. Раздался щелчок, в замке загорелся зеленый свет. Колдмун вошел внутрь и повернулся к ним:

— Я здесь, чтобы вас освободить. Но вы должны делать в точности то, что я скажу.

Они переглянулись и одновременно кивнули.

Солдаты выкатили Пендергаста из лаборатории, генерал шагал следом. Они вошли в другую дверь и оказались в тускло освещенном помещении для наблюдения. Там было пусто, если не считать покрытого ковром пандуса, ведущего к ряду стульев перед длинным окном, из которого открывался панорамный вид на лабораторию.

— Поставьте его перед окном, — приказал генерал. Он сел рядом с Пендергастом. — Миз Алвес-Ветторетто, садитесь, пожалуйста. Нам здесь будет удобно. Видимость тут прекрасная, а по интеркому мы услышим, что там будет происходить.

Пендергаст увидел, как санитары выкатили кресло с судорожно дергающейся Гладстон в центр лаборатории и поставили ее над большим сливным отверстием в плиточном полу.

— Генерал, одно я вам могу гарантировать, — сказал Пендергаст.

— И что же это?

— До рассвета вы не доживете.

Генерал всплеснул руками, словно отгоняя комара:

— Ну к чему эти избитые фразы? Как сказала Айн Рэнд: «На протяжении веков рождались люди, которые делали первые шаги по новым дорогам, вооруженные только собственным видением». Будучи агентом ФБР, вы всего лишь винтик в существующем положении вещей, часть бесполезной бюрократии, известной как правительство Соединенных Штатов, созданное для того, чтобы ставить препоны таким людям, о которых говорила Рэнд.

— И к которым, конечно, принадлежите вы.

Генерал улыбнулся:

— Мне нужно отдать несколько распоряжений, поэтому я оставляю вас, мистер Пендергаст, наблюдать за происходящим. И конечно, останется миз Алвес-Ветторетто: она уже некоторое время просит показать ей это.

Женщина кивнула.

— Охранники тоже останутся. Чтобы не случилось никаких неожиданностей. — Он повернулся и рявкнул: — Капрал, принеси в лабораторию заточенный паранг. Быстро!

Солдат отдал честь и вышел.

Генерал улыбнулся Пендергасту:

— В ходе тестирования мы давали испытуемым самое разное оружие: острое, тупое, куски металла, сабли, всевозможные предметы, какие могут оказаться под рукой у человека в состоянии НЦВСТ. Иногда они так портачили, вы и представить себе не можете. В данных обстоятельствах заточенный, как бритва, паранг — наиболее милосердный инструмент. Обычно наши подопытные истекают кровью до смерти или же их избавляют от страдания, но в данном случае мы окажем доктору Гладстон срочную медицинскую помощь, чтобы спасти ей жизнь.

— Как это человечно с вашей стороны.

— А теперь я вас покину.

Пендергаст посмотрел в окно. Гладстон находилась в середине лаборатории, по-прежнему обездвиженная в кресле. Судя по ее виду, она пребывала в ужасе. С одной стороны от нее стоял доктор с нетерпеливым выражением на лице, с другой стороны торчали два санитара. Доктор опять снял очки и протер стекла.