Линкольн Чайлд - Злая река

Наконец Перельман заметил что-то похожее на широкое устье реки, огни города, отбрасывающие призрачное свечение сквозь колышущиеся дождевые завесы. Прищурившись, он вгляделся и увидел мигающие огоньки буйков. Когда они вошли в устье, крутые волны исчезли в раздуваемых ветром пенных волнах, легко преодолеваемых большими судами. Он спросил себя, о чем думают люди на берегу, глядя на габаритные огни скоростного катера, движущегося вверх по реке. Потом он понял, что не стоит и спрашивать: они наверняка считают, что он сошел с ума. И может быть, он действительно сошел с ума. Он не должен был позволить этой женщине вовлечь его в такое безумие.

Словно отвечая на его мысли, Констанс сказала:

— Прибавьте скорость.

Он добавил немного газа, игнорируя знак «не создавать кильватерную волну». Ветер хлестал по воде с такой силой, что она пенилась и белела. Но здесь хотя бы не было этой ужасной качки. Они двигались вверх по реке, между огнями города, расположенного на обоих берегах. Промчавшись под мостом Дэвис-Айленд, катер прошел через большой S-образный изгиб туда, где вода разделялась на Новую реку и Кривую реку.

Радиоканал перешел от общих предупреждений о торнадо к конкретным: передавал срочные сообщения о вероятных торнадо, замеченных радарами в районе Тейт-Хелл-Стейт-Форест — именно в том месте, куда они направлялись.

— Вы слышали? — спросила Констанс.

— Да, — ответил Перельман. — Сейчас мы ничего не можем сделать, разве что повернуть назад, конечно.

— Мы не повернем назад.

— Тогда будем молиться, чтобы нас это не коснулось.

— Я не буду молиться, — сказала она.

— Что ж, — раздраженно ответил Перельман, — зато я буду, и надеюсь, вы не станете возражать, если я побалую себя.

Констанс ничего не сказала, она просто смотрела прямо перед собой, и ее лицо подсвечивалось снизу красноватым светом картплоттера.

Город остался позади, и теперь они петляли по Кривой реке, которая сразу же начала отвечать своему названию, ведя их от одного резкого поворота к другому. Навигационные знаки по фарватеру исчезли, и Перельман вел катер по картплоттеру, радуясь тому, что осадка катера составляет всего двадцать четыре дюйма. Несмотря на шторм, они шли с приличной скоростью, но облегчение Перельмана начало омрачаться мыслью о том, что произойдет, когда они доберутся до объекта. Борьба с морем последние несколько часов отвлекала его от размышлений на эту тему.

— Когда мы туда доберемся, — сказал он, — мы просто оценим ситуацию и вызовем группу быстрого реагирования. Сами мы с этим не справимся.

— Я вам уже объясняла, почему эта идея не годится. Мы никому не можем доверять. Информация о ходе расследования утекает, и мы не знаем, как, почему и кто это делает. Чтобы собрать, организовать и снарядить вашу группу, уйдет слишком много времени. Пендергасту может грозить смерть уже сейчас, но его убьют наверняка, если узнают о готовящейся операции.

Перельман почувствовал, как в нем нарастает раздражение:

— Тогда каков наш план?

— Я не знаю, каков ваш план, — сказала Констанс. — А мой план — войти туда, нейтрализовать людей, которые похитили Пендергаста, и освободить его.

Нет, она точно психопатка!

— И с каким оружием, позвольте спросить?

Из кармана легинсов она извлекла старинный стилет и показала ему.

— Вы сошли с ума.

Перельман проверил картплоттер и увидел, что они приближаются к месту назначения — старому сахарному заводу на реке. В этот момент сила ветра резко и многократно возросла, деревья по берегам реки заметались во все стороны. Одновременно он услышал и почувствовал странную вибрацию в воздухе.

«Проклятье!»

Когда катер преодолел очередной крутой поворот, впереди появились огни — пристань вдоль берега, с погрузочным краном и катером. А за деревьями возвышались еще более неприятные для глаз сооружения: мрачная вышка с блуждающими прожекторами и здания промышленного комплекса, размеры которого значительно превышали то, что Перельман воображал до сих пор. Они вляпались, сильно вляпались, и с этим не мог справиться ни один из них.

Но тут его внимание было отвлечено драматически нарастающим воем ветра, доносящимся из темноты справа вверх по течению. Перельман в ужасе посмотрел туда. Что-то начало материализоваться из этого воющего мрака: бьющаяся масса черноты на фоне черноты, какая-то змеевидная форма, которая вращалась и извивалась, надвигаясь на них. Она жевала деревья на противоположном берегу, превращая их в крутящиеся в вихре щепки.