Юлия Фалалеева - Рифл шафл

— У вас какой размер ноги? — поинтересовалась продавщица. — Я сейчас подберу для вас туфли на каблуке.

— Тридцать седьмой, — голос у Зиночки дрожал.

Через минуту протянутая за шторку рука подала туфли.

Переобувшись, Зиночка шагнула в зал.

— Ох! Какая прелесть! Замечательно! — раздалось со всех сторон.

Сын хозяйки не удержался от аплодисментов.

— Ева, я же говорил — шедеврально! — обратился он к даме.

— У моего мужа отменный вкус, — женщина поцеловала юношу в щёку. — Санечка — ты лучший!

Следующее платье, наверное, было навеяно прекрасными сновидениями. Платье кремового цвета было сшито из органзы на атласном подкладе, с юбкой, ниспадающей крупными воланами. Оно было средней длины и без длинного шлейфа. Фасон скорее походил на летний сарафан. Вся прелесть модели заключалась в матовых, темно-малиновых цветочках, нашитых по всей поверхности ткани. В нём Зиночка выглядела лет на десять моложе.

Она стянула с волос заколку, и рыжие кудри, рассыпавшись по плечам, изумительно дополнили образ.

«Зрители», ожидавшие её появления, зацокали языками и заохали с ещё большим восторгом.

Настал черёд третьей примерки.

Следующее платье отличалось более строгими линиями. Его лиф был выполнен из тончайшего трикотажа серебристо-серого тона. Вырез горловины и аккуратные рукавчики украшала тонкая тесьма с чёрной вышивкой. Одноярусная чёрная юбка, выполненная из плотной хлопчатобумажной ткани с глубоким запахом спереди, была украшена по кромке такой же вышивкой, только исполненной серебряными нитями. Платье было настолько запоминающимся и стильным, что Зинаида даже из кабинки выходила по-другому — более плавно и торжественно.

Снискав очередную порцию восторгов, она также грациозно удалилась для последнего показа.

Последнее платье было из дымчатого батиста в блёкло-жёлтых и сиреневых пионах. Цветы были как бы размыты, отчего не диссонировали с фоном. Покрой просто, божественный! Просторный наряд изобиловал мелкими рюшечками и узенькими кружавчиками. Пышные рукава прикрывали локти. Мелкие перламутровые бусинки пуговиц красовались до пояса. Асимметричный подол юбки придавал образу романтики и трогательной нежности. Но при всей пасторальности исполнения платье выглядело ультрамодным.

Зинка стояла посредине зала, и её душа рвалась на мелкие кусочки.

Она отчаянно хотела купить все четыре платья!

Зачем?

Зачем, она вернулась в этот бутик!

Куда делся весь её скепсис и самоуверенность!

«Что за культ тряпок, в конце концов!», — стучало в голове отрезвляюще…

Но поверх этого напускного негодования пульсировала и дёргалась, словно под воздействием электричества, одна-единственная мысль: «Сколько я ещё получу за рукопись? Интересно, мне хватит этой суммы на все платья? Я не поеду к морю, я могу летом прекрасно купаться в нашем озере и пить кефир! Лишь бы хватило денег, лишь бы хватило!».

Зинаида переоделась обратно в любимые джинсы и чёрную туничку. Собрала волю в кулак и обратилась к владелице сказочных нарядов с унизительной просьбой:

— Вы меня, ради бога, извините, а могу я вас попросить отложить всю эту красоту буквально на пару недель? Обязуюсь выкупить. Я вам свой номер телефона оставлю, — она придала голосу непринуждённый тон.

Было видно, что хозяйка от предложения не в восторге.

— Знаете… — её голос прозвучал неуверенно. — Мы никогда не практиковали такого, тем более, две недели…

— Гонорар, я получу гонорар, — просила Зиночка.

— Залог оставите?

— Конечно, конечно! Сколько?

— Ну… Хоть процентов тридцать. Санечка, посчитай тридцать процентов от четырёх платьев.

Муж — годившийся в сыновья — взял калькулятор, затем принёс папку с накладными, затем подозвал жену, и они о чём-то пошептались, тыча ручкой в цифры на бумаге.

— Получается сто восемнадцать шестьсот, давайте уж для ровного счёта сто двадцать и телефончик. Ну и сами понимаете, товар отдадим сразу, когда состоится полный расчёт.

— Сто двадцать долларов? — радостно спросила Зинка. — Возьмите рублями по удобному для вас курсу, хоть по семьдесят.

Супруги переглянулись.

— Почему долларов? Рублей! Сто двадцать тысяч рублей! Общая стоимость вашей покупки — триста девяносто пять тысяч триста рублей. Эти платья из коллекции модного дома… — она продолжала что-то говорить, но Зиночка уже ничего не слышала.

«Какая же я дура! Нищая сумасбродная дура! Прочитала пять страниц из интернета, положила в кошелёк тридцать тысяч рублей и отправилась выбирать себе что-нибудь из последней экспозиции… Стыдно-то как, господи!», — больше всего хотелось выбежать в дверь и драпать отсюда до самого Озёрного. — «Мы с мамой две квартиры продали, в кредит влезли, чтобы коттедж за шесть миллионов построить… А тут… Четыреста тысяч за тряпочки?!».