Юлия Фалалеева - Рифл шафл

Фёдор извлёк из нагрудного кармана джинсовой куртки перстень и надел несопротивляющейся Зинаиде на средний палец.

— Носи так, чтобы все видели…

— Ты его нашёл?

— Ну… Если честно, я на видео посмотрел, куда его Ольга определила — аккурат в заварочный чайник, прямо в коричневую гущу. Шилов там посмотреть и не догадался. Да и потом, он с психу тут всё раскидав, видимо, решил, что ты с кольцом смылась…

— И теперь я — наживка?

— Точно! Только не наживка… Ты у нас — приманка…

Зинка хотела возмутиться, высказав Кольцову всё, что она о нём думает, А также — о его друге Молине, о перстне, о Шилове… Но смогла себя остановить, увидев ироничный взгляд, которым наградила её темноволосая Холм.

— Боитесь? — вкрадчиво спросила девушка.

— Не больше твоего, — огрызнулась Зинаида. — Давай, Кольцов, излагай план действий и вали, мне ещё гостье постель стелить. И самой не мешало бы с дороги помыться.

— Никакого плана нет… — задумчиво ответил Фёдор. — Наши с Молиным предположения основываются на остром дефиците времени у Шилова. Он загнан, но пустым ему уходить нет смысла. Он пойдёт напролом в любой момент. Думаю, и сейчас он за нами следит.

Зинка замерла и медленно стала водить глазами по сторонам.

— Снаружи, — уточнил Кольцов. — Главное — не дайте ему обнаружить Елену…

— А как мне ходить в магазин, например, за хлебом?

— Ходи на здоровье, только кольцо в магазин не надевай. Вряд ли он осмелится приблизиться к тебе в людном месте. У него логика простая: кольцо у тебя; ты уезжала — кольца в доме не было; ты вернулась — вернулся и перстень.

Они попрощались…

Опуская металлические роллеты на входной двери, Зинка слышала, как «Вольво» подъехал к сторожке охранников.

«Если Кольцову с утра на смену заступать, значит, и ночует вместе с Олегом Николаевичем…», — мысль о том, что Фёдор будет всего в двухстах метрах от её дома, успокаивала.

Утро следующего дня началось с позднего завтрака.

Выспавшись от души, Зинуля проснулась от настигшего её чувства голода. Она с раздражением подумала, что, демонстрируя качества радушной хозяйки, ей придётся заняться готовкой чего-то «существенного». Она даже поинтересовалась у Элен, что ей лучше приготовить, чтобы угодить гостье.

— Не заморачивайся! Живи так, как будто меня и нет рядом.

— Ну тогда будем довольствоваться угощением из тётушкиного дома.

Даже за хлебом в магазин идти не понадобилось.

После того как они с Леной разобрали коробки с продуктами — которые хлебосольные невестки вручили ей в качестве гостинцев — оказалось, что помимо колбас, сыров, буженины, варенья, соленья и молодой картошки, в наличии имелось и полбуханки домашнего каравая.

Холм ликовала как ребёнок. Она нюхала колбасу и закатывала глаза…

— Я выросла в семье фермера, — пояснила девушка. — У нас в Эстонии каждый второй сельским хозяйством занимается, в деревнях такие вкусные колбаски делают, а сыры… И никакой химии! Всё своё — натуральное! Между прочим, до девятнадцатого века эстонцы называли себя «maarahvas», что буквально значит — «народ земли», то есть занимающийся земледелием, — она взяла в руки банку с молоком и зачем-то слегка потрясла в руках. — Я когда совсем маленькая была — ещё при Советском союзе — меня бабушка молоком умывала. Помню…

— При каком Советском союзе? — удивилась Зинка. — Если тебе двадцать один год…

— Да что вы, Зина — мне гораздо больше тридцати.

— Как? — Зинка не поверила услышанному.

— Умение изменять имидж, подражать — тоже входит в мои обязанности, — спокойно пояснила Холм.

Зинка присмотрелась попристальнее…

Нет, ничего не выдаёт в Элен её возраста. Идеальна гладкая кожа, густые тёмные волосы, длинные стройные ноги… Двадцать, ну двадцать с небольшим…

— Это потому, что я всегда улыбаюсь и делаю удивлённое лицо… Возраст выдаёт настроение, одежда, походка, состояние волос…

— Наверное, ты права, — согласилась Зиночка. — Но я бы ещё сюда добавила и энергию, у молодого совсем другая энергетика. Как это объяснить? Она ещё фонтанирует, то есть «бьёт наружу», а с годами люди «опустошаются», им уже нечем «орошать всё вокруг», и как бы они не выглядели, и как бы не наряжались… Бесполезно! Пусто…

— В общем и целом — да, — кивнула Элен. — И у меня есть собственная гипотеза, почему так происходит.

Не прерывая разговора, девушки уселись за стол и принялись трапезничать дарами загорских родственников.