Грегори МакДональд - Флетч & Co

Барбара более не почесывалась, хотя над ней попрежнему вились мухи.

— Тошниловка какая-то.

— Написано сильно.

По красному от лучей заходящего солнце телу Барбары пробежала дрожь.

— Мерзопакость.

Флетч провел пальцем по ее бедру.

— Но суть ты уловила.

— Очень уж натуралистично.

— Но не без иронии.

— А что ты мне читал? — Барбара чуть повернула руку Флетча, держащую книгу, чтобы взглянуть на обложку.

— Поэму Тома Фарлайфа «Нож. Кровь».

— Это поэзия? Я-то представляла ее несколько иначе.

— Насколько я понял, услышанное тобой называется Поэзией насилия. Фарлайф — создатель этого направления. Он его и развивает.

— А где ты взял эту книгу? На слете рокеров?

— Возможно, Фарлайф — зять Дональда Хайбека.

— Я бы предпочла в зятья Аттилу, предводителя гуннов.

Флетч перекатился на живот.

— Конечно, у него чувствуется сентиментальность.

— Я бы лучше читала Браунинга.

— Во всяком случае, он сумел охарактеризовать и плоть, и нож.

— Сумел. Но почему, Ирвин, ты привез с собой книгу стихов зятя Хайбека в день убийства самого Хайбека?

Флетч потянулся.

— Любопытная поэма.

— Захватывающая! — В голосе Барбары слышался сарказм. — И вся книга такая?

— Я прочитаю тебе еще одно стихотворение. — Он потянулся к лежащему на песке томику.

— Только не перед ужином, — Барбара поднялась. — Мухи и сатанинские стихи. Ты привез что-нибудь из еды?

— Да. В машине есть сухие крендельки с солью.

— Великолепно. А куда ты заезжал по пути сюда? Ты приехал в одних плавках.

— Я знаю, как подают на стол крендельки,

— Да брось ты. Я купила бараньи ребрышки. Уж, наверное, пользы от них больше, чем от крендельков.

— А я пока поплаваю, — Флетч встал. — Смою песок.

— Ты расскажешь мне о своем новом задании? — Барбара держала пляжную сумку под мышкой, словно футбольный мяч. — Оно никак не связано с людьми, умирающими с пулей в виске?

— Обязательно, — рассеянно ответил Флетч и зашагал к воде.

— Так какое тебе дали задание? — Барбара стояла у плиты в фартуке, надетом поверх купальника. Флетч жевал кренделек.

— Бен Франклин.

Снаружи стемнело. В коттедже Барбара зажгла все лампы.

— Почему-то мне кажется, что Бен Франклин не так уж интересен читателям.

Флетч нашел большой бумажный пакет, в котором Барбара привезла бараньи ребрышки, картофель, фасоль и молоко. Засунул в него костюм Дональда Хайбека, рубашку, галстук, подтяжки, носки и туфли.

— Есть тут бечевка?

— Посмотри вон в том ящике. — Она указала на нижний ящик комода. — Так что нового можно сказать о Бенджамине Франклине?

— Сторонник здорового образа жизни. Очень современный взгляд. — Флетч обвязал пакет бечевкой. — Изобретатель. Дипломат. Большой ценитель женщин, да еще и бизнесмен. Он был хорошим бизнесменом, не так ли?

— Ты любишь ребрышки позажаристей?

— Если ты начинаешь задавать такие вопросы, лучше не подходи к плите.

— Я собираюсь позвонить твоей матери. — С этими словами Барбара села за стол, поставив перед собой и Флетчем полные тарелки.

— Что я натворил на этот раз?

— Надо же пригласить ее на свадьбу. Показать, что нас порадует ее приезд.

— Я ей писал. Не думаю, что она сможет позволить себе эту поездку. Ты знаешь, она бедная писательница. Я хочу сказать, она писательница и она бедна. Если же мы оплатим ей дорогу из Сиэтла и обратно, у нас не останется денег на медовый месяц.

— И все же, ее сын женится.

— Голый? — спросил Флетч. — Ты по-прежнему хочешь, чтобы нас расписывали голышом?

— Нет. — Барбара отправила в рот ложку картофельного пюре. — Я не смогу избавиться от лишних восьми фунтов.

— Ага, — улыбнулся Флетч, — значит, тебе есть, что скрывать.

— Я еще раз хочу спросить о твоем отце.

— Что именно?

— Все.

— Он умер при родах. — Флетч пожал плечами. — Так мне всегда говорила мать.

— Современная американская семья. — Барбара вздохнула и посмотрела на свое отражение в окне.

— Да и зачем это только нужно?

— Что нужно?

— Олстон спросил, уверен ли я, что хочу жениться. После того, как я предложил ему быть шафером на нашей свадьбе.

— Олстон работает в юридической фирме Хайбека, не так ли?

— Да.

— Ему там нравится?

— Не очень.

— И что ты ответил?

— Не помню.

— Адвокаты всегда задают трудные вопросы. Такая у них работа. Тем самым они пытаются доказать собственное превосходство. Создают иллюзию, что они не зря требуют столь высокие гонорары.