Грегори МакДональд - Флетч & Co

— Расходный счет ни у кого не вызывает вопросов, если представленный материал стоит затраченных на него денег.

— Френк, я напишу порнографический расходный счет.

Френк открыл дверь в коридор.

— Может, мы опубликуем и его.

— А что скажет издатель?

Выходя из мужского туалета, Френк обернулся.

— Догадайся сам, парень.

— Чтоб мне так жить, — проворковала Красавица в широкополой шляпе, — вы, должно быть, Флетчер.

Стоя в дверях ее маленького кабинета, Флетч нахмурился.

— Почему вы так решили?

— Ваш костюм, дорогой, ваш костюм, — Амелия Шарклифф, ведущая в «Ньюс трибюн» колонку светской хроники, без бюстгальтера, сидела за компьютером. Улыбка ее прежде всего говорила о том, что не далее как десять секунд тому назад обожаемую Амелию пригласили на вечеринку. И действительно, ее постоянно куда-то приглашали. Все хотели видеть ее у себя. Для некоторых светские приемы составляли суть жизни. А каждый или каждая из них мечтал увидеть хотя бы одно или два предложения о своей вечеринке в колонке Амелии. — Я так много слышала о вас, о вашем возбуждающем наряде…

— Возбуждающем? — Флетч посмотрел на костюм Хайбека.

— Уж не хотите ли вы сказать, будто не знаете, что делаете? Это же гениально. Ни один модельер до этого не додумался.

— Гениально?

— Флетчер, дорогой, посмотрите, как вы одеты, — Амелия оглядела Флетча с головы до ног, не выпуская при этом из поля зрения телефонный аппарат. — Этот серый деловой костюм мал вам как минимум на три размера. Вам, разумеется, это известно?

— Да, раз или два мне говорили об этом.

— Брюки до колен, рукава едва прикрывают локти, в талии можно убрать пару ярдов.

— В нем не запаришься, не так ли?

— Это точно. Основополагающий принцип моды, дорогой мой, если вы прислушаетесь к старушке Амелии, хотя это и не обязательно, состоит в том, чтобы носить одежду, вызывающую у других людей желание снять ее с вас.

— И мне это удалось?

— С блеском. Сразу видно, сколь неудобно вам в этом костюме.

— Так оно и есть.

— Достаточно одного взгляда, чтобы возникло неодолимое желание сорвать с вас этот костюм.

— Но сначала надо выключить кондиционер, не правда ли?

— И вы поощряете это желание. Пиджак и рубашка вам узки в груди и плечах. Пуговицы держатся на последнем издыхании. Ваше тело буквально рвется из одежды.

— Значит, я оказался на гребне моды?

— Так оригинально. Как вы называете этот стиль?

Флетч пожал плечами.

— Заимствованный.

— Заимствованный. — Пальчики Амелии забегали по клавиатуре. На дисплее высветилось несколько слов. — Я это использую.

— Вы слышали о галифе?

— Что именно?

— Они вот-вот войдут в моду. Бутик Сесилии готов предложить их всем желающим.

— Галифе, дорогой, давным-давно вышли из моды.

— Однако.

Амелия в какой уж раз глянула на телефон.

— А теперь скажите мне, чем я обязана вашему визиту, не считая, разумеется, стремления познакомить меня с тенденциями молодежной моды?

— Хайбек. Дональд Эдвин. Еще не начал собирать о нем материал, но надеюсь, что вы укажете мне, в каком направлении двигаться.

Амелия потупила взор.

— Вы имеете в виду нечистоплотного криминального адвоката, которого этим утром застрелили на нашей автостоянке?

— Совершенно верно.

— Дорогой, он не имеет ни малейшего отношения к светскому обществу. Такого, как Дональд Эдвин Хайбек, могут застрелить где угодно, что, собственно, и произошло.

— Но он вроде бы намеревался пожертвовать пять миллионов долларов художественному музею.

Амелия Шарклифф заговорила после долгой паузы.

— У меня сложилось впечатление, что этот материал готовит Бифф Уилсон.

— Да, конечно, — кивнул Флетч. — Я лишь исследую социальные аспекты случившегося.

— Социальные аспекты убийства? А разве есть иные?

— Вы же знаете, пять миллионов долларов.

— Он действительно отдал пять миллионов долларов художественному музею?

— Как раз сегодня собирался объявить об этом.

— Что ж, людям свойственна благотворительность.

— Вы говорите, что Хайбек не принимал активного участия в жизни светского общества?

— Разумеется, существование таких, как Хайбек, ни для кого не составляет тайны. Их знают, но, как бы это сказать… предпочитают общаться с ними лишь по телефону, да и то в исключительных случаях. Допустим, если кто-то ночью застрелит чьего-то мужа, приняв его за чьего-то любовника, а потом пожелает оправдаться тем, что стрелял в ночного грабителя, для этого нужно кому-то позвонить, не так ли?