Питер Чейни: Танец без музыки

Женщина замолчала, и в офисе воцарилась тишина. Я отчетливо слышал громкое тиканье дешевых часов на каминной полке. В тишине этот звук походил на работу адской машины.

— Это все? — нарушил молчание я.

— Разве этого недостаточно? — сдавленным голосом произнесла она.

— «Недостаточно» для чего?

Она положила дрожащие пальцы на край стола.

— Этого недостаточно, мистер О'Хара, чтобы убедить вас предпринять что-нибудь?

Я раздавил окурок в пепельнице.

— Что предпринять?

— Послушайте, мистер О'Хара, я боюсь, очень боюсь за Эсмеральду. Думаю, она уже дошла до точки и теперь даже не осознает, что делает. Нужно что-то предпринять, и немедленно.

— Что вы можете предложить? — меня начало втягивать в это дело.

— Я не могу с уверенностью утверждать, что Рико напичкал ее наркотиками, но все близко к этому. Рико боится закона. Я уверена, что если вы пойдете к нему и скажете, что вы связались с родственниками Эсмеральды и вам известен факт употребления ею наркотиков, что если он не согласится немедленно покинуть страну, причем один, вы обратитесь в полицию, — это поможет. Но я хочу, чтобы вы сделали это немедленно, мистер О'Хара. Сейчас же. Нельзя терять ни минуты.

Я закурил.

— Мне кажется, эта работа не стоит тысячи фунтов. Здесь все очень просто.

— А мне так не кажется, — возразила она, — он умен и неразборчив в средствах. К тому же, имеет набор похожих на него друзей. Если вы будете угрожать ему, то неизвестно, чем это обернется в дальнейшем для вас.

Я усмехнулся.

— Понимаю. Это значит, что мне нужно быть крайне осторожным?

— Да. Именно так.

— Кстати, кто вы? — Она улыбнулась.

— Вы очень странный человек, мистер О'Хара. Приехали сюда, выпили, побеседовали, выслушали мою историю и вдруг, вам взбрело в голову спросить, как меня зовут.

— Это вы считаете странным? — удивился я. — Я не придавал этому значения до сих пор.

Она взглянула на меня. У нее были поразительно длинные черные ресницы.

— Конечно, вы совершенно правы, — сказала она. — Вам это было безразлично до сих пор, но теперь вы хотите это знать. Вы становитесь любопытным тогда, когда это действительно необходимо; должно быть, вы неплохо знаете жизнь.

— Хорошо, будем считать, что жизнь меня многому научила. А теперь имя…

— Меня зовут Айвери, — тихо произнесла она. — Миссис Леонора Айвери. Так меня звали и до замужества: я взяла свое прежнее имя после развода с Рико.

— Хорошее имя, — сказал я, записывая его в блокнот. — Можно адрес?

— В данный момент я остановилась в отеле «Каллоден». — Я записал и это.

— Вы захватили тысячу фунтов?

Она восприняла этот вопрос с улыбкой.

— Да. Я знала, что вы поможете.

С этими словами Леонора открыла сумочку и, достав толстую пачку купюр, положила ее на стол передо мной. Я улыбнулся ей в ответ.

— Мне нравятся такие зрелища: пачка новых купюр, вроде этой. Если бы я стал артистом, то оставался бы им до самой смерти.

— Жаль, конечно, что вы им не стали.

— Придется стать им, хотя бы на время и поэкспериментировать с Рико. — Я положил блокнот в ящик стола. — Где он живет?

— У него есть дом, который называют «Кроссвейз», недалеко от Мейднхэд. Где-то на самой окраине. Рико обычно находится там.

— Он живет один?

— Думаю, да. Днем его очень трудно застать, он бывает в доме по ночам. Днем туда ходят служанки и присматривают за хозяйством. Думаю, ночью он остается один во всем доме, — она запнулась, — если только с ним нет кого-нибудь…

— Женщины? — спросил я.

— Обычно, это женщина.

— Хорошо. Большое спасибо, миссис Айвери. — Я поднялся, выбросив окурок.

— Что вы собираетесь делать? — спросила она. С улыбкой я ответил:

— Ничего.

Она вскочила и посмотрела на меня через стол. Глаза сверкали холодным блеском.

— Я вас правильно поняла?

— А почему, нет? Я получил тысячу фунтов. Деньги, которые, по вашим словам, Пэлл не собирается мне платить.

— Вы думаете, это вам сойдет с рук? Вы думаете, что можете позволить так вести себя?

— Клянусь, что — да. Вы думаете, кто-нибудь поверит в эту историю, после вашего визита к Пэллу, после того, что он наговорил вам обо мне, после того, как Консел сообщил в суде все, что думает обо мне? Или вы хотите сказать, что кто-нибудь поверит в то, что сегодня вы положили тысячу фунтов в эту сумочку, пришли сюда и дождались моего возвращения? Вы хотите сказать, что кто-то поверит всему этому?

— Мистер О'Хара, банкноты, которые я вам дала, были пятифунтовыми. В банке есть их номера.