Владимир Жуков - Шкатулка с жемчугом

– Записывайте, будьте любезны, – галантно привстал Василий. – Жаркое, бефстроганов, салат « Шальная молодость моя», сто граммов осетрины. Из напитков – триста граммов коньяка «Аркадия» и бутылку минеральной воды «Куяльник». Не забудьте фрукты и цветы. Пока достаточно.

Заказ Щеглова был намного скромнее: 150 граммов водки и кофе с пирожным привели официантку в уныние. «Как этот пижон сюда попал?– недоумевала она. – Может, постепенно разогреется? Встречаются типы, которые начинают с наперстка, а кончают гранеными стаканами. Тепленькими их увозят на вытрезвление. По пьяной лавочке они щедрые, суют деньги, лезут целоваться».

Она надеялась на такой исход, во втором клиенте, Белозерцеве, сомнений не было. Этот сразу круто взял, видно, мужик с размахом, на трехстах не остановится. Поэтому она в первую очередь обслужила Василия, хотя удобно было бы начать со Щеглова.

Между тем на сцене, в глубине зала музыканты заняли места за инструментами. Засверкали огни цветомузыки, в зал полилась веселая мелодия. Музыканты разминались. ублажая завсегдатаев ресторана «винегретом» из попурри.

Их приветствовали одобрительными возгласами. Белозерцев отлил из графинчика 50 граммов коньяка в рюмку и. не смакуя, как это делают интеллигенты. залпом выпил. Краем глаза увидел, что тоже сделал и Щеглов. Принялся за салат и почувствовал, что действительно, проголодался. Ведь работа сыщика не располагает к размеренному плавному режиму жизни. Всегда у него времени а обрез, всегда он кого-то ищет. Какой там режим: завтрак, обед и ужин по часам. Все приходится делать на ходу, нередко довольствоваться сухомяткой. А вот, чтобы так с семьей, с друзьями посидеть в ресторане, если и удается, то только в День милиции и то не всегда.

Перекусив, он взглянул на Щеглова. Тот подал знак, что мол, надо выйти. Прошли в курилку: сначала Владимир, а минуты три спустя, Василий.

– Не слишком ли шикарно, Василий? – встретил его вопросом Щеглов. – Гляди, в смету не уложимся, деньги ведь казенные, выданы под отчет? Ребров с нас взыщет. Лишку не хвати, а то разберет.

– Все нормально, Володя, – успокоил его Белозерцев. – Я должен произвести впечатление не бедного родственника, а состоятельного человека с очень тугим кошельком. Иначе никто не клюнет и вечер пройдет вхолостую. Вот тогда Ребров действительно взыщет, за каждую копейку заставит отчитаться. А победителей не судят. Поэтому я гуляю, такая у меня роль, а ты грызи бублики и гляди в оба за публикой.

Хотя в курилке было безлюдно, они разговаривали полушепотом. Сначала в зал возвратился Щеглов, а затем Белозерцев. Публика набирала «градусы» и обороты. На свободной площадке перед оркестром танцевали пары. Вскоре кому-то из завсегдатаев показалось, что яркий свет режет глаза, не способствует атмосфере близости и доверия. Несколько светильников погасили, но с таким расчетом, чтобы вилку не провести мимо рта.

«Здесь кто-то бесцеремонно правит балом, – подумал майор. – И если так пойдет дальше, я могу остаться не у дел». Он пропустил 100 граммов, с аппетитом умял жаркое и направился к оркестру, держа в голове подробности рассказа потерпевшего Шестакова.

– Прошу ламбаду, ламбаду! – подошел он к бородатому руководителю ВИА «Сюрприз». – Утешь душу…

– Пшел, много вас здесь заказчиков, а я один, – огрызнулся бородач.

– Плачу, – Василий подал две десятки.

– Это другой разговор, – оживился музыкант и крикнул в публику. – По заявке нашего дорогого гостя звучит зажигательная ламбада. Танцуйте все и не скупитесь, делайте заказы. Счастье не в деньгах и их количестве, а в приятном общении, в музыке, окрыляющей ваши щедрые сердца!

И зазвучала темпераментная латиноамериканская мелодия.

3

Отзвучала ламбада и еще несколько мелодий. И когда о Белозерцеве стали забывать, он вновь напомнил о себе. Размахивая туго набитым портмоне, он снова сквозь толпу танцующих, пробился к музыкантам..

– Давай шальную молодость мою!– кричал Василий, протягивая бородатому пятидесятидолларовую купюру.

– Для дорогого гостя, – пропел тот с удовольствием в микрофон. – Звучит песня Аллы Пугачевой. Танцуем все, уважьте гостя.

Лихая, разухабистая мелодия заполнила зал, срывая со стульев охмелевших мужчин и женщин, прожигающих жизнь в застольях. Василий возвратился к своему столику, считая, что теперь надо ждать ответного шага. Щеглов, отхлебывая из чашечки кофе, сосредоточенно наблюдал за публикой. Ничто не вызывало тревоги.