Раймонд Чэндлер - Рассказы [Компиляция]

Японец спрыгнул с кровати и зашипел, но на лице не дрогнул ни одни мускул.

— Мне все еще интересно, — лаконично заметил Людерс.

— А мне нет, — сказал Барон. — Мне кажется, что ты набиваешься на несколько кусочков свинца.

— Насколько лет назад уже пытались проделать подобную штуку — распространить огромные суммы фальшивых денег, чтобы собрать фонды для шпионажа, а при случае разрушить нашу валюту и экономику. Наци слишком умны, чтобы заниматься этим. Им нужны настоящие доллары для работы в Центральной и Южной Америке. Ведь нельзя пойти и положить в банк сто тысяч новенькими десятками. Шерифа беспокоит, почему вы выбрали именно это место, горный курорт, в котором живут относительно небогатые люди?

— Но ваш более высокий ум это не беспокоит? — усмехнулся немец.

— Мне это тоже неинтересно, — заметил Барон. — Меня беспокоит то, что на моей территории убивают людей. Я не привык к этому.

— Вы выбрали это место, — сказал я, — главным образом потому, что сюда очень легко доставлять деньги. Пума Пойнт, вероятно, одно из сотен мест, где мало полиции, но где летом бывает уйма приезжих, которые все время меняются, и где можно сажать самолеты, не привлекая ничьего внимания. Но это не единственная причина. Пума Лейк также место, где можно при удачном стечении обстоятельств избавиться от больших денег. Однако вам не повезло. Ваш человек Вебер ошибся. По-моему, вам не стоит объяснять, почему это место идеально подходит для распространения фальшивых денег, если на вас работает достаточно людей?

— Нет, отчего же. Пожалуйста, — попросил Людерс и погладил автомат.

— Потому что три месяца в году в атом районе находятся от двадцати до пятидесяти тысяч приезжих в зависимости от праздников и уик-эндов. А это значит, что ввозятся большие суммы денег и совершаются крупные сделки. И еще здесь нет банка. В результате — в барах, в гостиницах и магазинах все время в ходу чеки, а наличные деньги остаются в обращении — до конца курортного сезона, конечно.

— По-моему, очень интересно, — кивнул Людерс. — Но если бы операция находилась под моим руководством, я бы не подумал переводить сюда очень большие суммы. Я бы распределял их во многих местах, но понемногу, проверяя, где и как принимают деньги. Потому что бо́льшая часть быстро переходит из рук у руки, и если обнаружится, что они фальшивые, источник проследить будет трудно.

— Да, — согласился я. — Это было бы умнее. По крайней мере, вы откровенны.

— Вам, естественно, нет никакого дела до моей откровенности.

Барон внезапно наклонился вперед.

— Послушайте, Людерс. Если вы нас убьете, вам это вряд ли поможет. Мы против вас практически ничего не имеем. Скорее всего Вебера убили вы, но это будет очень трудно доказать. Если вы распространяли фальшивые деньги, вас поймают, но за это не вешают. Так получилось, что у меня с собой пара наручников. Предлагаю вам надеть их на себя и на этого япошку.

Чарли рассмеялся.

— Ха, ха. Очень остроумно. По-моему, он болван.

Людерс слабо улыбнулся.

— Ты все отнес в машину, Чарли?

— Остался последний чемодан.

— Отнеси его и заведи мотор, Чарли.

— Послушайте, Людерс, это не сработает, — принялся убеждать Барон. — В кустах сидит мой человек с крупнокалиберным ружьем. Сейчас полнолуние. У вас отличная пушка, но с ней вы имеете против ружья столько же шансов, сколько мы с Эвансом против вас. Вам не удастся выбраться отсюда без нас. Парень видел, как мы вошли в вагон. Если через двадцать минут мы не выйдем, он вызовет ребят, чтобы выкурить вас с помощью динамита. Я приказал ему вызвать подмогу, если мы не выйдем.

— Очень тяжелая работа, — спокойно сказал немец. — Даже для нас, немцев, это трудная работа. Я устал. Я допустил грубую ошибку, использовав дурака, который сначала совершил кретинский поступок, а затем убил человека, который знал об этом. Но это и моя ошибка. Мне нет прощения. Моя жизнь больше не имеет никакой ценности. Неси чемодан в машину, Чарли.

Чарли кинулся к нему.

— Мне не нравится таскать эти тяжеленные чемоданы, — резко сказал он. — Там человек с ружьем. К черту!

Людерс медленно улыбнулся.

— Все это чепуха, Чарли. Если бы у них были люди, они бы давно были здесь. Я поэтому и позволил им говорить — чтобы узнать, одни ли они. Там никого нет. Иди, Чарли, не бойся!

— Я пойду, но мне это все равно не нравится, — прошипел японец.

Он вытащил из угла тяжелый чемодан, который с трудом медленно дотащил до двери, поставил на пол и вздохнул. Приоткрыв дверь, Чарли осторожно выглянул на улицу.