Раймонд Чэндлер - Рассказы [Компиляция]

Она сказала:

— Не будьте глупцом. Все кончено. Это было лишь воспоминание. Я чересчур молода, чтобы жить одними воспоминаниями. Возможно, так будет лучше. Я любила Стэна Филиппса… но его не стало… давно не стало.

Я смотрел на нее, ничего не говоря.

Она тихо добавила:

— Этим утром мой супруг сообщил мне нечто, о чем я не знала. Нам придется расстаться. Так что сегодня у меня слишком мало поводов для веселья.

— Я сожалею, — проговорил я с запинкой. — Что тут скажешь. Возможно, мы еще увидимся. А может, и нет. Я не столь уж часто вращаюсь в вашем кругу. Всех благ.

Я встал. Мгновение мы смотрели друг на друга.

— Вы даже не притронулись к своему виски, — сказала она.

— Выпейте вы. А то это мятное пойло вас прикончит.

Я постоял еще немного, держа руку на столе.

— Если вас когда-нибудь кто-то побеспокоит, — сказал я, — дайте мне знать.

Я вышел из бара не обернувшись, забрался в свою машину и поехал в западном направлении к Сансет-бульвару, а оттуда к океану. По пути моего следования вокруг в садах было полно листвы и цветов, увядших и почерневших, испепеленных горячим ветром.

А океан выглядел спокойным и ленивым, таким как всегда. Я доехал почти до Малибу, потом припарковался, вышел из машины и уселся на большом камне, находившемся внутри чьей-то проволочной ограды. Прилив лишь недавно начался и неотвратимо прибывал. В воздухе пахло водорослями. Какое-то время я смотрел на воду, а потом извлек из своего кармана нитку поддельного жемчуга из богемского стекла, отрезал узелок на одном конце и одну за другой спустил все жемчужины в свою ладонь.

Когда я ощутил их у себя в левой ладони, то, задумавшись, подержал так еще какое-то время.

Собственно, на самом деле думать было не о чем. Я и так был во всем уверен.

— Памяти мистера Стэна Филиппса, — громко возвестил я. — Еще одного любителя пускать пыль в глаза. — И принялся бросать жемчужины Лолы в чаек, качавшихся на волнах.

Бусинки поднимали маленькие фонтанчики брызг, и чайки, сначала взмыв над волнами, пикировали на них.

Джордж Миллар, ночной портье гостиницы «Карлтон», модно одетый, крепкий, небольшого роста мужчина, обладал тихим, низким голосом, похожим на голос исполнителя сентиментальных слащавых песенок. В его глазах застыло сердитое выражение, когда он негромко сказал в телефонную трубку:

— Извините, пожалуйста. Это больше не повторится. Я немедленно пошлю человека наверх.

Джордж Миллар положил трубку и быстро спустился в холл. Шел второй час ночи. Две трети номеров «Карлтона» были меблирашками.

В холле, находившемся на три ступени ниже, кроме ночного швейцара, никого не было. Слабый свет освещал тусклую мебель и толстый ковер. Тихо мурлыкало радио. Миллар направился на этот звук. Пройдя через сводчатый проход, он наткнулся на мужчину с полузакрытыми сонными глазами, который растянулся на светло-зеленом диване. В двух шагах от дивана стояло радио, звуки которого были слышны в холле.

— Эй, ты! — возмутился Джордж Миллар. — Ты сыщик или гостиничная кошка?

Стив Грейс медленно повернул голову и посмотрел на Миллара. Высокий, лет двадцати восьми брюнет с глубоко посаженными невыразительными глазами и нежным ртом показал большим пальцем на радио и улыбнулся.

— Король Леопарди, Джордж. Ты только послушай его трубу. Нежная, как ангельское крыло.

— Чудесно! Поднимись наверх и убери его из коридора!

— Что… опять? — на лице Стива Грейса появился страх. — Я думал, эти птички давно в постели.

Он опустил на пол длинные ноги и встал. Грейс оказался не меньше чем на фут выше Миллара.

— Позвонил 816-й. Леопарди и двое его дружков развлекаются в коридоре. На Короле, кроме желтых атласных трусов, ничего нет. Похоже, Леопарди со своими ребятами решил порепетировать. К ним присоединилась одна из шлюх, которых Квиллан поселил в 811-й. Займись ими, Стив. Их пора успокоить.

Стив Грейс криво улыбнулся и поинтересовался:

— Кем бы ни был Леопарди, отель ему ничего не должен. Мне можно воспользоваться хлороформом или только дубинкой?

Его длинные ноги двинулись по светло-зеленому ковру. Стив Грейс прошел через сводчатый проход и направился к открытому лифту, в котором горел свет.

Двери закрылись, лифт поднялся на восьмой этаж и резко остановился.

Двери открылись, и в детектива, словно порыв ветра, ударил дикий рев, эхом отражавшийся от стен. Из полдюжины открытых дверей выглядывали сердитые жильцы в халатах.