Раймонд Чэндлер - Рассказы [Компиляция]

— Все, — сказал я. — Спасибо. Тот, кто его пристукнул, не убрал за собой, потому что боялся оставаться на месте.

Я поднялся, небрежно отряхнул колени и быстро выбил у нее из руки пистолет.

Она вскрикнула:

— А, проклятье! Зачем же так грубо?

— Ничего, — сказал я, подбирая пистолет. — Кто вы и как очутились среди ночи в этом месте?

Она сделала вид, что у нее ужасно болит ушибленная мною рука, поднесла к ней фонарик и пристально разглядывала.

— А я ведь отнеслась к вам по-человечески, скажете, нет? — проговорила она жалобно. — Я умираю от любопытства и от страха, но разве я задала вам хоть один вопрос, а?

— Вы были просто изумительны, — сказал я. — Но я влип в такую ситуацию, в которой нежелательно больше хлопать ушами. Кто вы? И вырубите этот фонарь. Свет нам больше ни к чему.

Она погасила фонарик, и окружившая нас сразу темнота стала постепенно светлеть, позволяя различить очертания кустов, распластанное на земле мертвое тело и слабое зарево на юго-востоке, там, где должна была быть Санта-Моника.

— Меня зовут Кэрол Прайд, — сказала она. — Я живу в Санта-Монике. Я пытаюсь делать рассказы и очерки для одного газетного синдиката. Иногда мне не спится по ночам — тогда я беру машину и катаюсь, просто так еду куда глаза глядят. Все эти места я знаю наизусть. Я заметила внизу луч вашего фонарика и подумала, что для влюбленной парочки сегодня холодновато; к тому же, зачем парочке фонарик?

— Не знаю, — сказал я. — Мне он никогда не был нужен. Значит, у вас с собой есть и запасные обоймы? А разрешение на этот пистолет у вас есть?

Я взвесил пистолетик на ладони. Насколько можно судить в темноте, это был двадцатипятикалиберный кольт. Для такого маленького пистолета весил он порядочно. Немало хороших людей отправилось в лучший мир при непосредственном участии и помощи двадцатипятикалиберного кольта.

— Разумеется, разрешение у меня есть. А насчет запасных обойм — это был просто блеф.

— Выходит, вы не из трусливых, мисс Прайд? Или, может быть, миссис?

— Нет… Вообще-то здешние окрестности тихие и безопасные. Люди в этих местах даже не запирают дверей. Я думаю, какие-то мерзавцы просто пронюхали, насколько здесь тихо и пустынно, хотя и недалеко от города.

Я протянул ей пистолетик:

— Держите. Видно, в эту ночь мне суждено делать только глупости. А теперь, может быть, вы будете настолько любезны, чтобы подвезти меня до Кастелламаре, — там я заберу свою машину и попробую добраться до какого-нибудь полицейского.

— А с ним разве не надо кому-нибудь остаться?

Я взглянул на светящийся циферблат своих часов.

— Четверть первого. Мы оставим его с цикадами, лягушками и звездами. Поехали.

Она сунула пистолет в сумочку, мы спустились по склону и сели в ее машину. Не зажигая фар, она развернулась и поехала назад, вверх. Позади нас, словно монумент, возвышался огромный черный автомобиль.

В конце подъезда я вылез, вернулся к баррикаде и оттащил деревянный щит на место. Теперь я был спокоен за остаток ночи: там его никто не тронет. Впрочем, в этих безлюдных местах можно было быть спокойным и за десяток ночей.

Девушка молчала, пока мы не поравнялись с первым домом. Там она включила свет и спокойно сказала:

— У вас на лице кровь, мистер Как-Вас-Там, и я в жизни еще не видала человека, который бы больше нуждался в стаканчике спиртного. Почему бы не поехать ко мне домой и не позвонить в Лос-Анджелес оттуда? Тут поблизости ничего нет, только пожарная станция.

— Меня зовут Джон Далмас, — представился я. — И я ничего не имею против крови на лице. А вам совершенно ни к чему оказываться замешанной в такую передрягу. Я не стану даже упоминать про вас.

Она сказала:

— Я сирота и живу совсем одна. Так что ничего страшного.

— Поезжайте-ка прямо вниз, к побережью, — сказал я. — А там я буду играть свою партию соло.

Но по дороге в Кастелламаре нам все-таки пришлось остановиться еще раз. Автомобильная езда пришлась не по вкусу моей разбитой голове, и меня снова вырвало в кустах.

Когда мы добрались, наконец, до места, где был припаркован мой «крайслер» и откуда начиналась ведущая вверх на холм лестница, я пожелал Кэрол Прайд спокойной ночи и долго еще сидел в своей машине, пока задние сигнальные огоньки ее автомобильчика не скрылись из виду.

Кафе на тротуаре еще не закрылось. Я мог бы зайти туда, выпить и позвонить. Но мне показалось, что будет эффектнее сделать то, что я и сделал полчаса спустя — трезвым как стеклышко, с зеленым, покрытым запекшейся кровью лицом войти в полицейский участок Западного Лос-Анджелеса.