Владимир Черноморский - Некого больше убивать [СИ]

Вот, собственно, и все, что я хотел сообщить.

С почтением,

Д-р Мо Плоткин.

12 сентября 1990 г.

«Ну, вот, догадки окончательно подтвердились», — подумал Стивен. Сияя, он выскочил из такси в аэропорту и первым делом устремился на переговорный пункт. Маккензи откликнулся сразу.

— Слушаю, дружище. Ты уже возложил цветы на могилу гения психологии?

— Да, и мне явился его дух.

— И что же он тебе поведал.

— Да все то же: о том, как он влил яд в ухо Кэрригану, чтобы тот шмольнул Леклесса. То есть это — в его личном письме, а на конверте нотариальные сургучные печати.

— Ух ты! Ну, поздравляю, победил! Теперь лети сюда и побыстрее!

— Куда это, сюда?

— В Лас-Вегас. До Нового года успеешь?

— В Вегас? — недовольно переспросил Стивен. — Чего — в Вегас?… Я хотел в Нью-Йорк. Знаешь, Новый год у нас, русских, — главный праздник, и его с семьей встречают…

— Как знаешь. Но понимаешь, Марти Гаруччи прилетел в Вегас. Что-то затевается. И потом, я думал, что ты заслужил поприсутствовать при их аресте.

— Хорошо, — подумав ответил Стивен. — Попробую прилететь.

Лететь предстояло через Франкфурт. Одна радость — время движется в сторону Америки, а не наоборот. Стивен добрался в девять вечера. Встречавший его Джим сообщил, что у него еще есть время принять душ побриться и одеть токсидо.

— Ты шутишь, — рассмеялся Стивен.

— Ни в коей мере! Разве мы не должны встретить Новый год, век, тысячелетие как приличные люди?

Они приехали в тот же «Хилтон», поднялись на восьмой этаж, и когда Стивен вышел из ванной, его, в самом деле, ждало токсидо, а Джим сидел в кресле, похожий на гигантского пингвина.

— Теперь поторапливайся, — предупредил он. — Они встречаются в 11, в «Венеции», на втором этаже. Это — идея Гаруччи, понятно — почему. Ну, видно, и нам там Новый год встречать.

— Они — это кто? — спросил Стивен.

— Марти Гаруччи и Гарри Пельц. Одни. Хотя в городе и внуки Пельца — Джозеф и Рэйчел, их старик зачем-то вызвал.

— А Келли с Корном нашли?

— Корна нашли в Квинсе, застреленным, а с Келли проблема — нет его нигде.

Ресторан в «Венеции», вопреки традиции, был залит громкой музыкой. «С Новым годом!» — поприветствовал партнеров метрдотель и провел к столику на берегу «канала». Джим показал на пока пустующий столик на их же берегу и сообщил, что его-то и займут Пельц и Гаруччи. «Дадим им потолковать. У нас есть прослушка», — предложил он.

Первым в зал вошел, опираясь на палку, Гаруччи, и метрдотель аж засеменил перед ним. Сев за стол, Гаруччи обвел взглядом зал, остановившись, как им показалось, на секунду на Джиме и Стивене. Потом он провел рукой под столом, и лежавший перед Джимом маленький динамик захрипел, передавая жалобу микрофона, что его задели. Джим покраснел от напряжения, но больше жалоб не последовало. Через несколько минут Стивен увидел Грету, в красивом черном платье, катящую перед собой коляску с совсем древним стариком. Они добрались до столика, Грета кивнула Марти, помогла Гарри пересесть на стул и сложила коляску.

«Спасибо, дорогая, — услышали Джим и Стивен из динамика. — Я тебе не предлагаю присесть, потому что тебя дети ждут. Поцелуй их за меня еще раз. Мне очень жаль, что так поздно мы стали семьей».

«С Новым годом, папа. До свидания».

Старик притянул Грету к себе и поцеловал.

Молча, глядя друг другу в глаза, сидели Гарри и Марти. Трое официантов открывали бутылки с водой и вином, наливали бокалы, обкладывали стол закусками. Когда они ушли, Марти вздохнул, а Гарри сказал: «Совсем, я гляжу, мы постарели, Марти. Оба насквозь седые. А когда-то оба рыжими были…»

«Наш век уходит. Что тут сделаешь…» — отвечал Марти.

«Тут можно только за него выпить…»

«Ну да. К тому же и положено…»

Чокнулись и пригубили вина.

«Ты-то что так слабо, Марти? Когда-то ты умел поддать…»

«Печень болит, вот и берегу себя к новогоднему шампанскому. А кроме того, наверное, мы должны что-то друг другу сказать, пока есть время…»

«Должны. Мы, вообще, как выясняется, кругом должны, хотя, кажется, цена и так уже заплачена непомерная… Но, может быть, Марти, пока платил только я, ты уже на том свете сполна заплатишь».

«Уже торгуешься? — рассмеялся Марти. — А по какому курсу там твои земные несчастья? Думаю, здесь, у нас — полная инфляция».

Помолчали.

«И почему тебе кажется, что мои счета дешевле твоих? — вновь заговорил Марти.

«Мне не кажется, я знаю… Я знаю, что ты с самого начала был готов жить так, как жил, делать то, что делал. А я нет. Вы мне это навязали…»