Дэй Кин - Моя плоть сладка (сборник)

Человек в штатском вышел. Дверь за ним медленно закрылась, и маленький колокольчик тихо звякнул.

Лавочка ювелира находилась недалеко от Управления полиции. Одетый в штатское сел за стол и написал краткий рапорт. Затем убрал бриллианты в несгораемый шкаф и получил за них расписку. Потом спустился вниз к лейтенанту, ведающему постовыми полицейскими.

— У меня есть описание для всех постовых,— сказал он.

. Лейтенант дал ему большой кусок мела и указал на дойку.

— Напишите.

Одетый в штатское написал: «Женщина, мулатка, цвет кожи — кофе с молоком, волосы седые, носит фальшивые драгоценности, говорит с акцентом. Подозревается в воровстве. О всех женщинах, к которым подходит хоть часть указанных примет, необходимо немедленно сообщать Муданзасу. Очень важно и срочно!»

Одетый в штатское отступил немного и посмотрел на доску. Почерк был четкий. Над доской, в тяжелой раме, генералиссимус Франко милостиво улыбался своему полицейскому. Рыхлые старческие черты генералиссимуса были искусно отретушированы умелым фотографом.

Одетый в штатское передал дежурному свой рапорт и пошел выпить чашечку кофе.

А тем временем объект розысков одетого в штатское, зажав в руках мешочек с богатством, покачивался в пригородном автобусе, направлявшемся мимо отеля «Средиземноморский». В это утро автобус был наполовину пуст. Большинство островитян осталось в Пальме до конца религиозных процессий. Половину пассажиров составляли солдаты, устроившиеся спать на задних сиденьях. Они не обращали на мисс Дэвид никакого внимания, и она, бесконечно репетируя предстоящие объяснения, бормотала теперь вслух: «Произошла крупная ошибка, миссис Кеннер: Величайшая ошибка! Я хотела вернуть вам их раньше, но служанка, когда убиралась в моей комнате, к несчастью, сломала несессерчик».

Как это? Подойдет? Нет, лучше начать все сначала.

Она рассеянно выглянула из окна автобуса, и очередной поток извинений замер у нее на губах. Юный мистер Кеннер гнался за ней. Она отлично видела его: он ехал на своем мопеде и держался буквально на расстоянии двух-трех ярдов от автобуса.

Мисс Дэвид низко наклонила голову, как будто почувствовала- приступ тошноты, и, уставившись в грязный пол автобуса, внимательно прислушивалась к шуму мотора мопеда, который громко тарахтел на подъеме, обгоняя автобус. Неужели мистер Кеннер хочет попросить шофера остановить автобус? Неужели он заставит ее сойти?

Но нет, шум мотора все более и более удалялся. Она выглянула из окна и увидела, как мопед мчался теперь впереди автобуса. Копна белокурых волос Кеннера сверкала в ярких солнечных лучах.

Может быть, он поехал в Кэмп де Мар к своей жене? Может быть... О да, действительно, она вспомнила. Он что-то говорил об этом сегодня утром.

Чак не видел ее. А если бы и увидел, то не обратил бы на нее никакого внимания. У него свои заботы. И их много. Даже Мэгги почему-то вдруг на него рассердилась. Вглядываясь в белую раскаленную ленту дороги, он старался разрешить все трудные проблемы, вставшие на его пути.

Взять хотя бы Фолла. Вероятно, Фолл обиделся на него за вчерашний вечер. Не надо было поддаваться Барнею и соваться в драку с Фоллом. Но Чак надеялся, что еще можно все устроить. Фолл влюблен в Изабель. О’кей! Он скажет американцу, что это его мало трогает, но предупредит, что она замешана в каких-то темных делах. «„Да, Грегори Фолл, в очень темных! Мне известно кое-что, что вам, Грег, не известно! Слушайте, Грег, я ее муж и не схожу по ней с ума. Понимаете? Иле хочу, чтобы какой-нибудь парень был замешан в ее темных делишках. Фолл должен будет выслушать меня. Конечно же, он выслушает. Особенно если рядом не будет Изабель. Этот парень из Парижа, пожалуй, задержит ее сегодня на весь день. Может быть, и это обстоятельство мне удастся использовать? Я скажу: „Грег, вы видите этого парня в сером костюме, который вьется около нее? Так вот, Грег, этот парень — контрабандист. Он и Изабель... Это сущая правда, дружище. Я вас не разыгрываю"».

Во всяком случае, следует попробовать. Чак взглянул на часы и несколько поубавил скорость на повороте. Еще не поздно. Пожалуй, Чаку удастся поговорить с Фоллом до ланча.

Мэгги и Барней снова ругались. В пансионе об этом все уже знали. Розалия сказала Мануэлю, а Мануэль — немцам-туристам. Немцы-туриста, за неимением других занятий, рассказали всем остальным жителям пансиона.

— Ах ты, потаскуха! — кричал Барней.— Ты думаешь, я буду это спокойно терпеть? Да?