Дэй Кин - Моя плоть сладка (сборник)

Коннорс прочел это место, потом надел свою мокрую шляпу и остался так сидеть, держа письмо в руках. Значит, так! И все эти долгие годы доказательства были тут, на глазах у всех жителей Блу-Монда. И никто этого не понял!

Дождь усиливался. Коннорс собирался положить письмо к другим, когда внезапно, одним движением, вскочил на ноги. Теперь это уже точно не нервы. Шум исходил не с улицы, а из дома. Он ясно расслышал глухой удар, потом грохот, от падения тяжелой вазы, разлетевшейся на куски. Коннорс взял со стола лампу и направился к лестнице. Там, внизу, при бледном желтом свете лампы он увидел большой осколок какой-то вазы, которого раньше не видел.

Одной рукой сжимая револьвер, другой держа лампу, Коннорс стал осторожно спускаться по лестнице. Сильный удар сзади выбил из его рук лампу, и, прежде чем он успел обернуться, ему показалось, что его голова разлетается на куски от страшного удара чем-то железным, нанесенного твердой рукой. Револьвер последовал за лампой.

Шум, услышанный в первый раз, был не в его воображении. Это убийца Пабло, Санчеса и Макмиллана вошел через переднюю дверь. Увидев спускающегося по лестнице Эда, преступник спрятался за креслом или, может быть, за портьерами в гостиной. Потом, воспользовавшись тем, что он обследовал столовую и кухню, убийца поднялся по лестнице и ждал его .в комнате Элеаны,

Снопы красных искр вырвались из лампы, полетевшей вниз и упавшей у окна. Загорелись занавески. Ослепнув от льющейся крови, отупев от боли и неожиданной атаки, Коннорс повернулся на полу, полубессознательным движением схватил напавшего на него. Эду стало не по себе. Значит, он не ошибся!

Тело, до которого дотронулась его рука, было нежным и мягким. Дональд Хайс был мертв. Мертв уже двадцать лет. Что касается Джона Хайса, если только он продолжал держать в руке трубу, оглушившую Коннорса, то нужно было признаться, что у него оказалась грудь женщины...

То, что схватили пальцы Коннорса, было голой грудью, теплой и нежной грудью женщины. Грудью, которая должна выкармливать ребенка. Грудью, о которой мечтает мужчина. Грудью самой Евы...

Благодаря притоку воздуха в открытую дверь, пламя быстро охватывало все вокруг. Коннорс пришел в сознание и почувствовал, что задыхается. Он лежал на полу лицом вниз. Плотные клубы дыма поднимались над лестничной клеткой, в гостиной 'полыхало. Жара стояла невыносимая.

Эд лежал почти у самого края лестницы.

Он взглянул на прихожую и комнату Элеаны. Когда он упал, пламя-уже лизало лестницу. Через несколько минут огонь перекинулся наверх. И вдруг загорелся весь этаж. С трудом восстановив дыхание, Коннорс встал и попробовал открыть окно. Шпингалеты не поддавались. Он попробовал еще раз.

Новая порция свежего воздуха увеличила пламя. Гудение усилилось. Коннорс взобрался на подоконник, и в лицо ему хлынули потоки воды. Он подставил дождю голову и плечи и, повернувшись, упал вниз. Клумба с лилиями смягчила его падение, и, собрав все свои силы, Эд откатился подальше от горящего дома. Затем, на четвереньках, он постарался отползти еще дальше, вдыхая свежий воздух и наполняя им легкие. Потом он растянулся, прижавшись щекой к «земле, и смотрел на коттедж, объятый огнем.

Огромный язык пламени вырвался из окна, из которого он только что выпал, охватил стену и перекинулся на крышу. Пока он смотрел, огонь схватил крышу в трех местах, споря с дождем и ветром. Вскоре заполыхал фасад дома, и через короткое время все было кончено.

Недалеко на дороге Коннорс услышал характерный звук отъезжающего автомобиля и поднял голову. Раздался шум мотора и скрежет коробки скоростей. Две фары зажглись и стали быстро удаляться в сторону Блу-Монда.

Коннорс перевернулся на спину, подставил лицо под дождь и лежал до тех пор, пока не почувствовал в себе достаточно сил, чтобы подняться. Вставая, он обнаружил, что находится в саду Селесты. Он нагнулся и сорвал один мак. Потом взял его в рот и, еле передвигая ноги, часто останавливаясь, направился к машине.

Теперь в Блу-Монде колокол бил тревогу. «Надо было двадцать лет назад бить тревогу»,—- подумал Коннорс.

Когда он добрался до дома Хайса, он увидел перед домом только «линкольн» и «бьюик». Ни «ягуара», ни «плимута» там не было. Коннорс остановил машину, вошел в дом, пересек огромную гостиную и поднялся по лестнице, не встретив ни души.

В своей комнате он зажег свет и снял мокрую одежду. Затем, достав из чемодана чистые трусы, прошел в ванную комнату, размышляя, где достать себе другие ботинки. Он приехал с одной парой, и они сгорели вместе с домом. Коннорс закрыл дверь ванной комнаты и посмотрел в зеркало на свое лицо. Удар сделал больше, чем он думал. Мерзкий шрам тянулся через его правый висок, а мокрые от дождя волосы пропитались кровью. И только благодаря надетой шляпе он избежал худшего. .