Джеймс Чейз - Перстень Борджиа (сборник)

– Она может позвонить в вашу контору, – продолжал Паттерсон. – Дайте мне немного времени, Эб, и, думаю, я склоню ее на вашу сторону.

Уэйдман колебался, чувство долга боролось в нем с желанием заполучить картины.

– Мы не можем пойти на это, Крис. Я вижу, что вы хотите помочь, и ценю ваше участие, но это не для меня.

– Хорошо. – Паттерсон пожал плечами. – Я лишь хотел помочь. Поступайте так, как считаете нужным. Но я уже сказал старушке, что вы в Нью-Йорке. Неужели я получу от вас удар в спину?

Уэйдман заерзал в кресле.

– Я не могу… Нет, не могу. Не думайте, я понимаю, что вы хотите для меня сделать, но старушка имеет право распоряжаться своей собственностью так, как считает нужным. И я не хочу впутываться в… – Он замолчал, чувствуя на себе взгляд Паттерсона. – Я не хочу впутываться, – промямлил Уэйдман.

– Я понимаю, – кивнул Паттерсон. – Но я знаю старушку. У нее в голове сначала одно… потом другое. Вы заслужили эти картины, Эб. Позвольте мне попробовать еще раз. Не мешайте. Если старушка позвонит, пусть ваш секретарь скажет, что вы в отъезде. Потерпите до понедельника. Едва ли мы нанесем этим какой-то ущерб миссис Морели-Джонсон.

Уэйдман размышлял, уставившись на тарелку со спаржей. Три Пикассо! И три дня. Действительно, что в этом плохого? А вдруг Паттерсону удастся склонить старушку к новому завещанию? Во всяком случае, стоит рискнуть.

Он чуть кивнул и подхватил стрелочку спаржи. Паттерсон сразу понял, что победа за ним.

Вскоре после полудня Бромхед въехал в гараж отеля. Служитель-негр, который мыл «Мерседес-280», прервал свое занятие и подошел к Бромхеду, вылезающему из «Роллса».

– Только не говорите мне, что вы побывали в Лос-Анджелесе, мистер Бромхед, – улыбнулся он. – Или «Роллс» летает как на крыльях?

– Я проехал лишь полпути. – Бромхед заранее приготовил ответ. – Потому что понял, в чем неполадка… грязь в карбюраторах. Завернул в ближайшую мастерскую, их продули, и теперь все в полном порядке.

Негр радостно рассмеялся:

– Ну и жизнь у вас, мистер Бромхед. Завидую я вам.

– Да, жизнь ничего, – согласился Бромхед. – Пойду-ка я перекушу.

– Конечно, мистер Бромхед. – Негр с восторгом оглядел «Роллс». – Какая красотища!

– Да, машина хорошая.

Бромхед прошел в свою комнату. Положил подложное завещание в стол. Он чувствовал себя глубоким стариком. А идея была хороша! И она сработала бы, останься Джеральд в живых. Ее единственный родственник! И что в результате ему остается? Сидеть за баранкой «Роллса» старушки. Прощай коттедж в Кармеле. Он проснулся – и мечта растворилась в воздухе как струйка дыма. Когда старушка умрет, ему достанутся пятнадцать тысяч в год и «Роллс». С все возрастающим прожиточным минимумом этого едва хватит, чтобы перебиваться с хлеба на воду. Перспектива не из радужных.

Бромхед взял конверт с завещанием и начал разрывать его на мелкие кусочки, которые отнес в туалет и спустил в унитаз.

Вернувшись в комнату, он позвонил в квартиру миссис Морели-Джонсон.

Трубку взяла Шейла.

– Это Джек… как там у вас?

– Она записывает на магнитофон очередной шедевр, – ответила Шейла. – Сразу пройдите в мою спальню.

Бромхед поднялся на лифте, открыл дверь квартиры своим ключом. Из гостиной доносилась музыка. Миссис Морели-Джонсон играла… Моцарта? Бетховена? Он не знал. Шейла ждала его, стоя у окна.

Он закрыл за собой дверь в спальню.

– Что случилось?

Коротко она рассказала обо всем. Но в деталях уклонилась от истины. Миллер, мол, пришел, она его впустила, и тут же в дверь позвонил детектив отеля. Но Миллер с блеском развеял все его подозрения.

Значит, все-таки произошло непредвиденное, подумал Бромхед. И, оглядываясь назад, можно только поблагодарить Бога, что все так удачно обернулось. Он не хотел смерти старушки при условии, что он от этого ничего не выгадает.

А теперь ему предстоит сообщить Шейле о смерти Джеральда. Как лучше это сделать? Трудно предугадать ее реакцию на это известие. У Бромхеда сложилось впечатление, что этот грязный подонок весьма дорог Шейле. И ему не хотелось, чтобы та закатила истерику.

– Видите ли, дело приняло непредвиденный оборот. – Он помолчал, потом продолжил шепотом: – Мне очень жаль… Я принес вам дурную весть.

Шейла резко вскинула голову, уставилась на Бромхеда:

– Дурную весть?

– Джеральд.

Мягче, сказал он себе, как можно мягче. Он увидел, как пальцы Шейлы сжались в кулаки.

– Что с Джеральдом?

– Несчастный случай. Мне очень жаль… Он мертв.