Росс Макдональд - Тайны бронзовой статуи [сборник]

Еще он вспомнил, что баронесса Гамелен на улице в Праге рассказывала ему об удовольствиях и очаровании, царствующих в ее доме, и что Эрмах, умоляя вывести его из замка, говорил о нем, как о проклятом месте, к тому же Кольмар был убежден, что дом этот служит штаб-квартирою членам трибунала Бронзовой Статуи. Перечисленные обстоятельства внушили ему желание выяснить подробности, связанные с этим таинственным, а может быть, и преступным местом.

Поддавшись любопытству, Эрнест Кольмар тихо вышел из комнаты и осторожно, чтобы не тревожить никого, зашагал по неосвещенному коридору. Но, приблизившись к комнате, занимаемой Эрмахом, рыцарь удивился, заметив в полуотворенной двери свет. Он подошел к самому порогу и там внезапно замер.

Возле кровати, где Эрмаха, изнуренного дневной усталостью, несмотря на назначенное свидание, застиг сон, стояла Этна! Волосы ее, как золотистые волны, рассыпались по алебастровым плечам, в одной руке она держала лампу, освещающую ее смертельно бледное лицо.

Этна около минуты глядела на спящего пажа, потом рыцарь заметил, что с ее лицом произошла страшная перемена: холодная бледность сменилась выражением адского бешенства. Эрнест Кольмар почувствовал трепет во всем теле, и в ту же секунду рука Этны поднялась над кроватью и кинжал сверкнул, как молния, при свете лампы.

Оружие стремительно опустилось, с губ Эрнеста Кольмара сорвался крик ужаса, и он бросился в комнату.

Внезапное появление Эрнеста Кольмара произвело на Этну ужасное действие. Она не выронила лампу, рука, державшая ее, не пошевелилась, и другая рука не изменила положения, в котором нанесла удар. Этна не произнесла ни слова, ее полуоткрытые губы посинели, глаза лишились зловещего блеска, взор был неподвижен.

С минуту благородный рыцарь и преступная женщина стояли лицом к лицу. Первый с трудом верил, что глаза не обманывают его и что он не видит кошмарный сон, вторая находилась в таком оцепенении, что не имела сил анализировать свои мысли.

Наконец Кольмар подошел к постели, на которой лежал паж. Но всякая помощь тут была бесполезна: клинок проник глубоко в сердце, направленный такой верной рукой, что было неудивительно, почему молодой человек умер, не застонав и не вздохнув.

– Этна, возможно ли это? – еле внятно прошептал Кольмар.

– Пощадите! Сжальтесь надо мною! – вскричала Этна, очнувшись.

Закрыв лицо руками, она заплакала. Горькие слезы текли между пальцами, и, когда в пароксизме горя она судорожно откинула голову назад, рыцарь даже испугался ее.

– Этна… это ужасно… Ужасно! – сказал он мрачным голосом. – Какие причины могут оправдать ваш поступок?

– Причины существуют, – воскликнула сестра Сатанаисы, ухватившись за слова, произнесенные Эрнестом Кольмаром, с тем жаром, с каким человек, падающий в пропасть, хватается за травинку. – Я более несчастна, чем виновна, более достойна сожаления, чем осуждения, потому что обстоятельства… Все жестоко соединилось, чтобы уничтожить ваше ко мне уважение, когда я желаю видеть вас своим другом.

Она опять закрыла лицо руками, сгибаясь под тяжестью самой страшной печали, когда-либо терзавшей сердце женщины.

– Вашим другом! Да, Этна, я хотел бы остаться им, – промолвил Кольмар. – Но вспомните, ради Бога, сцену в боскете возле Праги. Она была полна крови и смерти. Посмотрите на ту, что произошла теперь: опять кровь и смерть.

– Да, да, Боже мой! Но не мучайте меня! – прошептала Этна, падая на колени. Потом, простирая сложенные руки к рыцарю, она закричала со страстной мольбой: – Выслушайте меня, заклинаю вас! Я знаю, что лишусь вашей дружбы, расстанусь с вами и никогда больше не встречусь, но я не хочу покинуть вас убежденным в том, что я хладнокровная преступница. Нет… этот молодой человек страшно оскорбил меня: есть такие вещи, рыцарь, которые могут довести до убийства даже ангела.

– Какие именно, Этна? – спросил Кольмар.

– Рассказ получился бы слишком длинным, – ответила Этна. – К тому же я навсегда погибла в вашем мнении, – прибавила она, вставая, – и мне не остается ничего другого, как проститься с вами навсегда.

Говорила она тихим голосом, но с таким странным выражением на лиде, что Кольмару вдруг подумалось, не замышляет ли девушка что-нибудь нехорошее?

– Вы хотите проститься со мною навсегда, но каким образом? Завтра в гостинице узнают, что совершено преступление. Что мы должны отвечать? Ох! – вздохнул Кольмар. – Для чего только я обещал Сатанаисе проводить вас!