Эд Макбейн - Людоед, который объелся

Вся эта трагедия разыгралась так быстро, что мне трудно было сразу догадаться о мотивах убийства. Ясно одно: мне нужно сматываться отсюда, и побыстрее. Если меня здесь застанут, будет очень трудно объяснить, что я делаю в квартире человека, которому только что проломили череп.

У меня хватило сообразительности обернуть руку носовым платком, прежде чем взяться за ручку двери. Лестница была пуста, коридор тоже. Я вытер ручку двери с наружной стороны и осторожно спустился вниз. В коридоре первого этажа, никого не было. Я слышал звуки телевизора, чей-то смех. Наконец я очутился на улице и, дрожа как осиновый лист, поскорее свернул за угол. Кажется, меня никто не видел. «А шофер такси? – вдруг пронеслось у меня в голове. – Он наверняка вспомнит, что подвозил меня к дому Пурвиса. Он, правда, почти меня не видел и не сможет точно описать». Это меня немного успокоило.

Я долго шел по ночной улице, но не встретил никого, кроме негритянки, которая даже не взглянула на меня. Наконец я вошел в полутемный бар и заказал пиво. Музыкальный автомат пищал какую-то мелодию. Сидя на табурете между толстой блондинкой, которая липла к своему спутнику, и худенькой рыжеволосой девицей, пьяной в стельку, я попытался разобраться в случившемся.

Если шофер вспомнит обо мне, а полиция узнает, что я искал Пурвиса, я окажусь в тяжелом положении.

Никто не видел, как я покидал дом, но, может быть, кто-нибудь видел убийцу? Мы с ним были приблизительно одного роста, и полицейские, несомненно, наложат свою лапу на того, кого обнаружат первым. Но что мне делать, если меня вообще оставят в покое? С чего начать? Пурвис мертв, и я больше от него ничего не узнаю. Что ж, выходит, мне надо отказаться от этого дела только потому, что этот мастодонт расколол Пурвису череп?

Но кто же был этот парень? По всей вероятности, Пурвис пустился на большой шантаж, избрав этого человека своей жертвой. Да, но почему же в таком случае Пурвис не узнал его, когда тот вошел в квартиру? Ведь убийце наверняка удалось обмануть Пурвиса, прикинувшись инспектором телевидения. И кроме того, Пурвис совсем не думал, что ему что-то грозит, иначе он не позволил бы разделаться с собой так просто. Об этом я мог судить по своему опыту: Я еще никогда не видел человека с такой мгновенной реакцией. Но, может быть, убийца действовал еще быстрее? Наверняка у него в рукаве была спрятана железная палка или кусок трубы. Да, с таким не особенно приятно встретиться на темной улице!

Он был приблизительно моего роста и с такой же мгновенной реакцией, как у Пурвиса…

И тут я все понял. И понял, что нахожусь в очень выгодном положении. Надо только все тщательно взвесить и обдумать. Нельзя допустить ни малейшей ошибки, иначе этот тип сразу окажется позади меня со своим куском трубы…

Я подозвал такси, и мне удалось попасть на автобус, идущий в Галвестон. Вернувшись в свой номер, снял потную одежду, принял душ и, закурив сигарету, растянулся на кровати.

У меня было несколько возможных вариантов действия, но все очень опасные. На счету этого человека по меньшей мере два убийства, и я нисколько не сомневался, что, если обстоятельства заставят его пойти на следующее убийство, ничто его не остановит.

Странно, что Пурвис не узнал его, а ведь он первый сообразил, что у миссис Кеннон должен быть любовник с фигурой, похожей на мою. И тем не менее он легко дал себя провести. Наверное, ездил туда поразнюхать, что и как, и выдал себя, как какой-нибудь бездарный пижон. Зато у меня теперь есть преимущество. Мне известна его фигура. Кроме того, убив Пурвиса, он немного успокоится, досчитав, что опасность миновала, и рано или поздно выдаст себя.

Кеннон ехал со скоростью сто двадцать километров в час. И самое большое, что он мог видеть в свете своих фар, это силуэт высокого человека, сидящего за рулем. Другого человека, пытавшегося спрятаться, заметить было еще труднее. Чтобы принять решение с такой внезапностью и поспешностью, нужно быть абсолютно уверенным, что в моей машине находятся именно те люди, которых он выслеживал.

Я знал, что миссис Кеннон была на озере. Я видел ее у проселочной дороги. Увидев приближающуюся машину, она шагнула вперед, но потом, видимо, убедившись в своей ошибке, быстро отступила назад. Сумерки только-только сгустились, я еще не включал фар, так что она отлично видела мою машину. Из этого можно было сделать вывод, что машина, которую она ждала, должна быть похожа на мою. У Кеннона был серый «кадиллак». Значит, ждала она не своего супруга. Достаточно предположить, что она ждала открытую машину, вроде моей, и все сразу становится на свои места.