Эд Макбейн - Пропала невеста. Вкус крови

Когда мое лицо прояснилось, Джонни спросил добрым отеческим голосом:

- Ну, так что же, Роки?

- Похоже, что Салтини.

- Нам надо знать наверняка.

- На сто процентов не гарантирую, - задумчиво сказал я, - но это он. Он подходит.

- Подходит к чему?

- Я слышал его голос - именно такой голос был у высокого, худосочного типа, за которым я гнался по снегу в своем кошмарном сне. - Я выплюнул окурок и закурил очередную «Лаки страйк». - Только теперь я понимаю, что это был не сон.

- Бред!

- Возможно, но всё же хотелось бы побеседовать с этим красавчиком. Дружески, полюбовно. - Усмехнувшись, я заговорщически прищурился.

- Не получится, Роки. Его адвокат поднимет такой крик о допросе с пристрастием, что услышат в Лос-Анджелесе. Во всяком случае, беседуй не здесь. Никому не советую связываться с дорогими адвокатами.

- У дешевого хулигана дорогие адвокаты? Ха, не смеши меня, Джонни.

- Ты так думаешь? - Порывшись в кармане пиджака, он извлек сложенный вчетверо лист бумаги и протянул мне. Сверху на документе была проставлена фамилия Салтини, а внизу пара подписей и едва успевшая просохнуть печать. - Распоряжение об освобождении из-под стражи. Нам вручили его за десять минут до твоего приезда. Придется отпустить проходимца.

Некоторое время я сидел молча, переваривая неожиданную новость.

- Джонни, можешь ты хоть на время забыть, что на тебе мундир полицейского? - спросил я.

- Все зависит от обстоятельств. - Он усмехнулся, тоже прищурившись.

- Меня это устроит. Теперь послушай, что я намерен предпринять. - Я сделал несколько затяжек и приступил к изложению своего плана. - Посади Салтини на скамью в коридорчике напротив двери в твой кабинет. Скажи ему, что получил распоряжение о его освобождении. Можешь сказать что угодно, например, что кошка его бабушки разрешилась шестью котятами; главное, чтобы он сидел там и никуда не уходил. Мы же будем в твоем кабинете буквально в паре футах от него. Затеем шумную ссору, я буду кричать, что спрятал «это» у себя в квартире, где ни ты, вонючий фараон, ни шпана, работающая на пахана, никогда ничего не найдут. Ясно?

- О каком «это» ты говоришь и кто «пахан»?

- Я знаю о нем не больше, чем свинья о пасхе, но можешь не сомневаться, они лихорадочно ищут какую-то вещь. Недаром в моем доме всё вверх дном перевернули. Вполне возможно, что Салтини снова заявится ко мне, и, если это случится, я подготовлю ему достойный прием. Только так я смогу побеседовать с ним тет-а-тет, раз уж ты не можешь передать его мне законным путем. Ну как, по рукам?

Вытащив из пачки сигарету с фильтром, он закурил и некоторое время задумчиво смотрел на меня.

- Что ты собираешься с ним сделать?

- Вопроса умнее тебе в голову не пришло? - я затянулся и тоже уставился на него. Потом продолжил: - если он окажется тем негодяем, который деформировал мне голову, я потолкую с ним. У меня разработаны специальные приемы для разговоров с подобными тварями. Буду беседовать с ним, пока он не запоет. Если он окажется уступчивым и послушным и выдаст на блюдечке нужную мне информацию, дело может закончиться разбитым носом - его, естественно, не моим. В общем, всё зависит от него самого.

- Роки, я знаю, у тебя сила гориллы и темперамент дикой кошки, когда какой-нибудь недоумок бросает вызов твоему самолюбию. Возможно, я совершаю ошибку, поддаваясь на твои уговоры, но обещай, что, проснувшись завтра поутру, я не обнаружу ещё один труп у себя на руках, вернее, на территории, которую контролирует мой отдел.

- Обещаю, папочка, - широко ухмыльнулся я, чувствуя, как нестерпимо чешутся руки в предвкушении скорой расправы с обидчиком.

Потом мы прошли в кабинет Джонни, и он сразу нажал клавишу селектора.

- Пусть Галлахер приведет Салтини ко мне в приемную, - приказал он кому-то, - усадит на скамью напротив двери и позвонит мне, когда всё будет готово. - Сняв палец с селектора, он кивнул мне. Подготовка к шоу с двумя действующими лицами и одним зрителем началась.

Мы успели выкурить по три сигареты, прежде чем на столе у Джонни зазвучал зуммер.

- Готово, - шепнул он мне, и мы вступили в жаркую перепалку, словно Давид и Голиаф.

- Послушай, ты, тупица безмозглая! - яростно закричал я. - Да будь ты хоть тысячу раз фараоном, никто не дал тебе права разговаривать со мной подобным образом. Я знаю, что можно, а что нельзя. Никто не собирается переступать закон, только кретин этого не понимает!

Я настолько вошел в роль, что Джонни решил, что я на самом деле считаю его кретином. Мне пришлось подмигнуть ему, чтобы он понял, что с моей стороны это всего лишь игра, и не затаил на меня обиду.