Микки Спиллейн - Крутой детектив США. Выпуск 2

Это было последнее, о чем я подумал.

Мне казалось, что я на тонущем корабле, и я попытался выбраться прежде, чем он пойдет ко дну. Я отчаянно цеплялся за перила, которые не хотели стоять на месте, а воздух с неистовой настойчивостью взрывался звоном колоколов и стуком работающего мотора.

Каким-то образом мне удалось открыть глаза, и я увидел, что я не на корабле, а на полу собственной квартиры и пытаюсь ухватиться за край стола. Голова как будто распухла и пульсировала от страшной ярости, посылая импульсы боли по всему телу.

Телефон не умолкал, а тот, кто барабанил в дверь, не уходил, потому что слышал, как я передвигаюсь внутри.

Сначала я проковылял к двери и выругался. Она была не заперта; не было необходимости так стучать.

Думаю, выглядел я неважно. Пожилая медсестра взглянула на меня и инстинктивно прижала к себе ребенка. Его же не так просто было напугать, может быть, он привык видеть небритую, распухшую физиономию. Он засмеялся.

— Входите, — сказал я.

Такое предложение не слишком понравилось пожилой даме, но она вошла. Правда, разъяренная.

— Мистер Хаммер… — начала она.

— Послушайте, не приставайте ко мне. Я не пил и не скандалил. Мне чуть не проломили череп… — Я посмотрел на свет, льющийся в окна. — Вчера вечером. Прямо здесь. Простите, что я причинил вам беспокойство, но я заплачу за это. Черт побери этот телефон… Алло?

— Майк?

Я узнал голос Пэта.

— Да, я. Вернее, то, что от меня осталось.

— Что случилось? — Он говорил резко и нетерпеливо.

— Ничего. На меня напали в моей собственной квартире и чуть не размозжили голову, вот и все. Ублюдок сбежал.

— Слушай, давай сюда как можно скорее, понял? Бегом.

— В чем дело?

— Неприятность, и по твоей вине, мой друг. Черт побери, Майк, сколько раз я должен напоминать тебе, чтобы ты не совал нос в дела полиции!

— Минутку…

— К черту! Приходи, пока за тобой не послал окружной прокурор. Произошло еще одно убийство, и в деле фигурирует твое имя.

Я повесил трубку и пожелал своей голове взорваться, если ей так хочется.

Вдруг пожилая дама коротко вскрикнула и сломя голову бросилась к ребенку. Он на четвереньках подползал к моему револьверу, лежавшему на полу под столом. Она ногой отшвырнула револьвер и усадила ребенка к себе на колени.

Боже, что же это будет за день!

Кто-то опять стоял за дверью, но на этот раз не успели постучать второй раз, как я распахнул дверь и приготовился нанести удар прямо в зубы. Мальчик в униформе спросил:

— Вы Майкл Хаммер?

Кивать головой было больно, и я утвердительно промычал.

Он вручил мне коробку длиной около двух футов и протянул блокнот:

— Из магазина детских товаров. Распишитесь здесь, пожалуйста.

Я нацарапал свое имя, вручил ему четверть доллара и внес коробку в комнату. В ней лежал комплект детской одежды с запиской: «Дорогой Майк! Мужчины никогда не справляются с такими делами, так что я подобрала кое-что из одежды для малыша. Сообщите, подходит ли она. Марша».

Сестра все еще подозрительно изучала меня. Я опустился в мягкое кресло.

— Разрешите мне кое-что объяснить. Отец ребенка погиб, его убили. Мальчик сирота, и я пытаюсь выяснить, кто сделал его сиротой. Кому-то это не нравится, и мне дают знать об этом. Но меня это не остановит. Может, это случится опять, может, нет, но вы окажете мне и ребенку огромную услугу, если смиритесь с таким положением дел, пока все не уляжется. Сможете?

Секунду лицо ее оставалось бесстрастным, затем расплылось в улыбке.

— Я… мне кажется, я понимаю.

— Вот и хорошо. Сейчас все делается для того, чтобы ребенок получил постоянный приют. Это будет скоро. — Я пощупал затылок и поморщился.

— Дайте-ка взглянуть на вашу голову, — сказала она.

Она передала мне ребенка, пока осматривала опухоль. Я бы ничуть не удивился, если бы она обнаружила дырку, в которую можно засунуть палец. Наконец она встала, удовлетворенная осмотром, и взяла ребенка.

— Похоже, ничего страшного нет, но на вашем месте я бы все-таки показалась врачу.

Я обещал ей, что покажусь.

— Знаете, мистер Хаммер, я видела много страданий. Это для меня не ново. Единственное, о чем я прошу, — не допускайте всего этого до ребенка.

— Ребенка ничто не потревожит. Я позабочусь об этом. Значит, все будет в порядке?

— Я буду заботиться о нем, как о своем. — Она помолчала и нахмурилась. — Город наводнен бешеными собаками.

— Я убиваю бешеных собак, — сказал я.