Людмил Федогранов - Засраночка моя

– Куда-нибудь… пойдём? – спросил он после того, как Лариса, насытившись, стала лениво водить вилкой по тарелке.

– А кофе?

– Прости… Конечно же, кофе!

– Конечно же, кофе! – передразнила его Лариса. – Конечно же, пойдём! Мы с тобой сейчас отправимся в путешествие! – объявила она, и при этих словах круглое лицо Жака стало вытягиваться: он надеялся, что сегодня они весь день, до того времени, когда нужно будет ехать в аэропорт, пробудут дома…

– Мы с тобой сейчас отправимся в путешествие… в спальню нашего дома! Которую нам предстоит исследовать! А один молодой человек принесёт даме кофе в постель!

Счастливый Жак подхватил Ларису на руки и бережно понёс свою драгоценную ношу на второй этаж, где находился «предмет исследования» – спальня…

Последние три года, после того, как в её жизнь вошёл Жак, воздушные ворота французской столицы – аэропорт Орли – вызывали у Ларисы два прямо противоположных чувства: любовь и ненависть.

Всепоглощающую любовь испытывала она к этому, давным давно знакомому, миляге-аэропорту тогда, когда её самолёт приближался к нему – и не было никакой разницы, когда это происходило, днём ли, ночью ли, потому что в любое время суток, в любую погоду, лётную или не очень, её встречал-выглядывал в этом аэропорту Жак Луазо…

Ну разве можно было его не любить, этот аэропорт?!

Почти звериная ненависть распирала душу Ларисы тогда, когда аэропорт становился местом разлуки с Жаком, когда ей нужно было покидать любимого человека, улетать в какую-то другую жизнь, которая уже три года не имела без этого невысокого полноватого парня особого смысла, так, полурастительное существование…

И разве не эти отвратительные залы и стены виноваты в этом?!

Жак, которому и самому было очень плохо от того, что им нужно опять расставаться, старался особо не давить на Ларису, пока они ехали в Орли. Так, отвечал немногосложно, если она что-то спрашивала, но сам особой инициативы не проявлял.

Ему и самому было очень горько от того, что они снова расстаются, хотя в этот раз новость, которую преподнесла ему будущая жена, придавала совсем другой оттенок чувству, которым для него всегда сопровождалось расставание: для него это была надежда не просто на очередную встречу через несколько недель или месяцев, а на что-то такое, чего он пока что не мог осознать. Так бывает, когда слишком долго и сильно хочешь и ждёшь чего-то, что необыкновенно важно для тебя: накануне «исполнения желаний» невольно оглядываешь путь, пройденный тобой до этого, и как-то… по-новому оцениваешь то, что тебе предстоит получить от жизни…

В подарок ли?

В аэропорту их уже нетерпеливо ждали Валерич с Олечкой, причём Филяюшкин, как это было всегда, нервно поглядывал на часы, расхаживая перед сидящей Олечкой. Было похоже на то, что он в очередной раз «проводил воспитательную работу», объясняя «ребёнку», что опаздывать нельзя, потому что любое опоздание чревато самыми страшными и непредсказуемыми последствиями… для всех! Это была всем известная слабость тренера Филяюшкина, который сам был исключительно пунктуальным человеком и поэтому не переносил, если кто-либо оказывался неточным даже в самой малой мелочи.

Валерич был способен часами выговаривать (если время для этого находилось) за малейшее опоздание, заводясь и старательно рисуя картины, одна невероятнее другой…

– Наконец-то! Жак, ну так же нельзя, мы же договаривались! Ты же всё-таки… пунктуальный человек! – Валерич прямо-таки метнулся навстречу появившимся из-за кресел Жаку и Ларисе.

– Валерич, место встречи изменить нельзя, а о времени там ничего не сказано, хотя мы-то прибыли чуть ли не с королевской точностью! – Жак вытягивал в сторону Валерича руку с часами, которые, действительно, показывали точное время назначенной вчера встречи.

Валерич обращался к Жаку потому, что прекрасно понимал состояние Ларисы, и девушка была благодарна ему за это.

– Сейчас должны подъехать Валерия с Франсуа, – продолжал Валерич уже намного спокойнее. – Они нас вчера так прекрасно приняли, очень жалко, что вас не было.

– Ничего, Валерич, через пару месяцев и мы с Ларисой всех вас примем в собственном доме, тогда и сравните гостеприимство…

– Дом купил, да? Вот и молодец! Всё сразу получаешь: и дом, и хозяйку в дом! Лариса тебя уже обрадовала?

– Да.

– До потолка не прыгал?

– Я, знаете, Валерич, пока что в это ещё, если честно, не въехал… Поверить не могу, – понизив голос и отведя тренера в сторону, сказал Жак. – Казалось, так об этом мечтал, так хотелось этого… Но сначала должна была быть Олимпиада…