Александр Борохов - Охота на фазана

Лиззи, старшая из сестер, носила имя Змеиный Глаз из-за своей острой наблюдательности и змеиного характера жалить исподтишка. О любых проделках брата немедленно доносилось родителям.

Младшая, Николетт, была прозвана Водопадом Слез. Не было такой шутки, на которую бы она не обиделась, реагируя потоками слез из своих голубых глаз – такого количества соленой воды хватило бы наполнить не одно море.

Сам Джузеппе называл себя Когтем Кондора. Ему нравились эти громадные птицы, одиноко парившие в царстве белоснежных облаков. Размах крыльев у калифорнийского кондора почти три метра, клюв короткий и сильный, приспособленный для расчленения жертвы. Угольно-черная окраска с белыми перьями на нижней стороне крыла, а также черный «воротник» с торчащими во все стороны перьями делает его похожим на спустившегося с небес черного ангела. И никому не будет пощады.

Да, он маленький, но никогда не сдавался в драках и не спускал обидчикам, дразнившим его «паршивым итальяшкой» или «сопливым макаронником». В школьных походах он, пожалуй, был лучшим скаутом, который мог с помощью увеличительного стекла и сухого мха разжечь костер, даже не пользуясь спичками. Или поставить удобный шалаш или найти пещеру в горах, чтобы скрыться от проливного дождя. Он умел распознавать съедобные корни, и знал, какие травы прикладывать к ранам, чтобы остановить кровь и унять боль. Его сноровке в метании томагавка и ножа мог позавидовать и бывалый морской пехотинец. Еще бы, ведь Коготь Кондора с расстояния пятнадцати метров попадал в тридцатисантиметровый круг из спиленной сосны, бросая нож из всех мыслимых и немыслимых положений.

Но какой же он индеец, если не умеет ездить верхом? Правда, в их маленьком, можно сказать – кукольном городке диких мустангов не было, а объезжать пошарпанный, скрипучий отцовский «Плимут» не было ни малейшего желания.

Мечту пришлось отложить на долгие годы. Уже учась в колледже, он подрабатывал в «Макдональдсе», в этом удушливом раю с горами из гамбургеров и долинами из чипсов, по которым струились полноводные реки кетчупа. Единственной отдушиной была возможность брать уроки верховой езды на ранчо в 20 километрах от города. Туда он добирался на своем железном коне – велосипеде.

Разве можно забыть то пьянящее чувство свободы, когда мчишься на коне, как настоящий Апачи? Да что там мчишься – просто летишь, как стрела, выпущенная из лука могучим великим индейским вождем. Да разве это можно сравнить с обладанием спортивной яхтой или крупным выигрышем в казино Лас-Вегаса?!

Шли годы. Маленький итальянец взрослел, но по-прежнему жил одной мечтой: рассказать всему миру о своей настоящей любви к гордым краснокожим сынам Америки.

И мечты сбываются! В свой сорок третий день рождения он получил царский подарок: муниципалитет разрешил провести ему выставку посвященную индейцам.

Выставку, к которой он шел всю жизнь!

Но не все было так легко…

Здание, которое ему удалось арендовать с помощью приятельницы, работающей в муниципалитете, находилось почти в центре города. Вообще-то оно предназначалось под снос.

Это был некогда помпезный двухэтажный особняк, построенный эксцентричным английским аристократом. И теперь, это давно заброшенное здание, вызывало тихую злобу у работников мэрии и дикую зависть у строительных подрядчиков. Согласно первому и незыблемому правилу, установленному для наследников, все они должны были собраться вместе в день оглашения завещания.

Дело осложнялось тем, что у рыцаря с туманного Альбиона было несколько наследников, которых судьба разбросала по всему свету. Один из них жил на Мальте и увлекался дайвингом. Другой был каким-то сумасшедшим Паганелем и охотился на экзотических бабочек то ли в Африке, то ли в Бразилии. Третьего судьба занесла в качестве туриста в далекий Узбекистан. Он так пленился красотами старинных мечетей и дворцов Самарканда и Бухары, а также душистым пловом и ароматной самсой, которую подавала ему стройная, как чинара, Айсулу, что придя в американское посольство в Москве, отказался от американского гражданства, приняв советское. Скандал был немалый. Вновь испеченный строитель коммунизма в Узбекистане, хотя и был человеком сумасбродным, но прекрасным кардиохирургом, и все вопросы решились в течение недели. Да, теперь он уже не был американцем, зато прибрел любимую жену, 4 детей и спокойно заведовал отделением хирургии, которое все чаще и чаще посещали партийные руководители даже из самого Ташкента. А поскольку по завещанию, основным требованием было, то чтобы все наследники собрались вместе, то ближайшие лет 50 этому вряд ли было суждено случиться…