Сью Графтон - С - значит сыщик

— Если вы назовете мне имя.

— Имя Энн. Фамилия Бронфен.

— Минутку.

Она исчезла. Трудно было представить, как она найдет информацию. Может, все занесено в компьютер? Или в папках в шкафу? Если дата и место смерти не совпадет с тем, что рассказал Бронфен, я собиралась копать глубже и попробовать раздобыть свидетельство о смерти. Возможно, придется звонить в Аризону, в Тусон, но я чувствовала, что знаю, что на самом деле случилось с Энн.

Она вернулась очень быстро, с белой карточкой, которую вручила мне. Там было написано немного, но все по существу. Я впитывала напечатанную информацию.

Фамилия Чапман. Имя Энн. Девичья фамилия Бронфен. Возраст сорок лет. Дата рождения 5 января 1900. Пол женский. Цвет кожи белый. Место рождения Санта-Тереза, Калифорния.

Место смерти Тусон, Аризона.

Ах. Дата смерти 8 января 1940 года. Это уже интересно.

Дата погребения 12 января 1940. Место, выделенное для распорядителя похорон, было оставлено пустым, но номер участка и номер делянки были заполнены.

— Что это значит? — спросила я, показывая на нижнюю строчку, где от руки, черными чернилами было вписано слово «кенотафий».

— Это памятная плита для кого-то, кто фактически здесь не похоронен.

— Не похоронена? Где же она?

Женщина взяла карточку.

— Здесь написано, что она умерла в Тусоне, Аризона. Наверное, она похоронена там.

— Не понимаю. Какой смысл?

— Бронфены могли захотеть оставить память о ней в фамильном захоронении. Иногда это хорошее чувство, знать, что все вместе.

— Но откуда вы знаете, что эта женщина действительно умерла?

Она уставилась на меня.

— Не умерла?

— Да. Разве вы не требуете никаких доказательств? Могу я просто прийти, заполнить карточку и купить кому-то могильную плиту?

— Это вряд ли так просто, — ответила она, — но, да, в сущности…

Она пустилась в объяснения подробностей, но я уже направилась к выходу.

Я подъехала к дому Бронфенов в состоянии сдержанного воодушевления. Все, что мне было нужно, это подтверждение рассказа Бронфена, и вот, у меня возникла другая версия. Может быть, Агнес Грей и Энн Бронфен действительно были одним и тем же человеком.

Я припарковала «порше» и вышла. В первый раз никто не подглядывал из-за шторы, когда я заходила в калитку. Я поднялась на крыльцо и позвонила. Подождала. Прошло несколько минут. Я подошла к перилам и посмотрела на заднюю часть участка. В дальнем конце подъездной дорожки был гараж на одну машину. К нему был присоединен сарайчик для инструментов и темно-зеленый сарай для рассады с большим красивым висячим замком, висящим на петле в открытом виде.

Я услышала, как позади меня открылась дверь.

— О, добрый день. Это вы, мистер Бронфен? — спросила я, поворачиваясь.

Человек в дверях оказался кем-то другим, хрупким старичком, излучавшим нерешительность. Он был тощим и сутулым, с узкими плечами, пальцы изогнуты от артрита.

На нем была застиранная фланелевая рубашка, вытертая на локтях, и пара штанов, которые доходили ему до середины груди.

— Его нет. Вам придется зайти еще.

Его голос был скрипучим и дрожащим.

— Вы не знаете, когда он вернется?

— Где-то через час. Вы как раз с ним разминулись.

— Ой, как плохо. Я из строительной фирмы, — сказала я фальшивым теплым голосом.

— Думаю, мистер Бронфен хочет сделать пристройку к сараю на заднем дворе. Он просил меня взглянуть. Может, мне просто сходить туда и посмотреть, что к чему?

— Делайте, как вам удобней, — сказал он, и закрыл дверь.

С бьющимся сердцем я пересекла двор, понимая, что мое время будет ограничено. Патрику Бронфену не понравится, что я сую нос в его дела, но, если я потороплюсь, он ни о чем не узнает.

Сарай был небрежно поставлен на цементный фундамент, который делал что-то вроде зигзага между гаражом и домом. Это выглядело как работы, выполненные без разрешения и не по правилам. Учитывая уклон заднего двора и подпорную стенку на границе участка, Бронфену нужно было пригласить целую бригаду инженеров, прежде чем открыть первый мешок с цементом.

Я вытащила из петли болтающийся замок и вошла. Сарай был, наверное, три на четыре метра, там пахло землей, торфяным мхом, глиной, смешанными с запахом удобрений.

Окон не было, и уровень освещения упал более, чем наполовину. Я огляделась во мраке в поисках выключателя, но, видимо, в сарае не было электропроводки. Я рылась в сумке, пока не нашла фонарик, и посветила вокруг. Луч осветил большое количество крючков на стене, на которых висели садовые инструменты. У стены стояла газонокосилка. Там был двухметровый рабочий стол, с поверхностью, уставленной глиняными горшками, совками, заваленной просыпанной землей и пустыми пакетиками от семян. Под столом я увидела дыру в подгнившем дереве, где обшивка была сдвинута в сторону.