Ричард Праттер - Детектив США. Выпуск 11

Я прервал ее.

— Ты много знаешь о гипнозе. Откуда?

— Я специализировалась по психологии в колледже, да сейчас читаю «Журнал общей психологии» и некоторые другие.

— Все еще читаешь?

Она улыбнулась и без всякой рисовки сказала:

— Я закончила колледж год назад с лучшими показателями на курсе. Я — голова. Точно. Я считаю, что вообще-то я гений. — Она рассмеялась.

— В прошлом году? Так тебе только двадцать один?

— О! — раздраженно воскликнула она. — Только двадцать один. Если бы я с пятнадцати лет села на героин, сколько бы мне было сейчас. — Она вскинула голову. Ладно, когда Борден с этим закончил, он привел нас всех в расслабленное состояние и попытался провести групповой гипноз. У него получилось с папой, Глэдис и Эйлой. Потом он гипнотизировал их по очереди. Ушел после двенадцати. Было очень весело, но со мной у него ничего не получилось. Думаю, что тут моя вина. Я хотела посмотреть, что будет дальше. Кроме того, я не хотела, чтобы он меня загипнотизировал. — Она умолкла и посмотрела на меня, слегка втянув щеки. Потом шаловливо сказала. — Но тебе бы я позволила, если бы ты захотел, Марк.

Я не обратил внимания на эту реплику и спросил:

— А что дальше?

— Как что? Я была бы полностью в твоей власти, дорогой.

— Черт побери, ты же знаешь, что я имел в виду. Что потом произошло на вашем вечере?

Она снова посмотрела на мой рот, все еще втянув щеки, будто покусывая их изнутри. Губы у нее все время двигались туда-сюда, как будто месили что-то. Ее пальцы все еще касались моей ноги, потом она положила ладонь мне на бедро. От ладони исходил такой жар, словно она лежала прямо на коже.

Энн сказала каким-то новым, натянутым голосом.

— Забудь о том вечере, Марк. Давай поговорим об этом вечере. О нашем вечере.

С каждой минутой я все больше и больше запутывался. Казалось, Энн была то в одном, то в другом настроении. Какое-то мгновение она была веселой и милой, очевидно вполне нормальной, а потом ее охватывало, почти поражало, какое-то странное состояние, а может страсть. Я просто не мог разобраться в ней.

— Послушай, Энн, голубушка, — сказал я. — Это не вечер. Понятно? Просто приятная беседа и мне нужна кое-какая информация. Выкладывай.

Она вздохнула и слегка улыбнулась.

— О’кей. Полагаю, ты здесь босс.

Судя по голосу вроде бы ничего не изменилось, никакой напряженности в голосе. Однако ее рука, по-прежнему лежавшая на моем бедре, немного дрожала, и я чувствовал эту дрожь всем своим хребтом.

Она продолжала рассказывать. Борден заставил их проделывать разные штуки. Правда, никаких попугаев. Он рассказал Глэдис, что после того как он разбудит ее, он будет касаться своего носа и она каждый раз будет вставать, откашливаться и садиться. Она так и делала. Когда Борден спросил ее, почему она так делает, она ответила, что ей защемило спину и она пыталась от этого избавиться. Правда, смешно, как они всегда объясняют причины своих действий после внушения?

— Иногда ничего смешного в этом нет. Никакого попугая, а?

— Абсолютно никакого.

— Джей оставался наедине с Борденом?

— Дай подумать… пожалуй, один раз. По-моему, он пошел с папой в его кабинет выпить. Впрочем, это было после того, как все уже закончилось, да они там долго и не задерживались. А что?

— Просто любопытно, Энн. Ни в чем нет уверенности. Больше ничего не хочешь рассказать?

— Больше ничего, ну, что, все?

— Нет. Как насчет того, чтобы дать мне списочек всех, кто присутствовал у вас в тот вечер?

Она несколько мгновений молчала, потом выражение лица у нес снова изменилось.

— Мне придется убрать руку, — сказала она. — Ты вел себя так, как будто и не знал, что она там, Марк.

Я поразился, как напряженно звучал мой собственный голос, когда я ответил.

— Я знал, что она там.

Она улыбнулась, не разжимая зубов, и нежно провела ладонью по моей ноге. Потом потянулась к сумочке и вынула карандаш и кусок бумаги. Во рту у меня пересохло.

Перед тем как начать писать она бросила на меня взгляд из-под длинных ресниц и нежно произнесла:

— Угу. Пожалуй, ты знал. — Потом небрежно сказала. — Давай посмотрим, так, папа, Глэдис и я, потом Артур в длинных кальсонах. Затем мистер Ганнибал, папин адвокат и вроде как друг семьи. Он пришел с мисс Стюарт. Еще Питер Солт и Эйла Вейчек. Он художник, а она натурщица. Боюсь, она тебе понравится. — Она писала и говорила одновременно.

— Почему она мне понравится?

— Потому что она просто прелестна. Тебе разве не нравятся прелестные женщины?