Просидели мы в баре далеко за полночь. Она заказала себе немного салата и порцию фасоли; я — чизбургер, и оба мы выпили огромное количество кофе. У Джимми кофе всегда был отменным. Раньше я пил его с коньяком, но сейчас черный кофе показался мне гораздо более ароматным.
Жила Тони на углу Сорок девятой улицы и Восьмой авеню. Я проводил ее домой, а затем поплелся обратно, к себе в отель, но не пройдя и квартала, внезапно остановился от смутного ощущения тревоги. Что это было, не знаю — то ли на меня подействовала встреча в Ричмонд-Хилле, то ли посещение заведения Армстронга после долгого перерыва. Возможно, виноват был кофе или погода, а может быть — фаза Луны. Что бы ни было тому причиной, внезапно навалившееся ощущение тревоги было вполне осязаемым. Я просто не в силах был вернуться в свой крошечный номер и остаться один в четырех стенах.
Пройдя пару кварталов к западу, я оказался в «Открытом доме» Грогана.
Никаких дел у меня там не было. В отличие от бара Армстронга заведение Грогана было дешевой пивной. Здесь не было сервированных блюд, классической музыки, а с потолка не свисали листья бостонского папоротника. Его музыкальный автомат был переполнен пластинками Клэнси Бразерз, Бинга Кросби и Вулф Тоунс, но включался он нечасто. В зале стояли телевизор и несколько декоративных рыб на подставках, на стене темного дерева висела мишень для игры в дартс; пол был кафельным, а потолок в зале отделан штампованной жестью. В окнах светилась неоновая реклама крепкого пива «Гинесс» и легкого — «Лагер». Основной приманкой, естественно, был «Гинесс».
Владельцем заведения значился Микки Баллу, хотя документы, по всей видимости, были оформлены на кого-то другого. Баллу был крупным, сильно пьющим человеком с явно криминальным прошлым, могучим и неистовым. Не так давно обстоятельства свели нас вместе, но какой-то барьер между нами еще существовал. Пока я не мог определить, в чем тут было дело.
Народа в зале было немного; самого Баллу тоже не было видно. Заказав содовую, я уселся у стойки. По кабельному телевидению крутили какой-то фильм — цветную версию древнего боевика с Эдвардом Г. Робинсоном и полудюжиной других известных актеров, фамилий которых я не помнил. Минут через пять бармен подошел к телевизору и, повернув ручку, как по волшебству превратил фильм в черно-белый подлинник.
— Кое-что лучше смотреть в оригинале, — пояснил он.
Кино я досмотрел примерно до половины. Когда содовая закончилась, я заказал колу, а когда была выпита и она, положил на стойку пару долларов и отправился домой.
За стойкой в отеле стоял Джейкоб. Он был мулатом, его лицо и тыльные стороны ладоней покрывали многочисленные веснушки, а курчавые рыжие волосы постепенно сходили на нет к макушке. Он был страстным любителем книг с головоломными кроссвордами и кропотливо заполнял их, поглощая при этом невероятное количество кодеина. Его пару раз увольняли с работы по разным причинам, но затем каждый раз принимали обратно.
— Вам звонила кузина, — сообщил он, едва завидев меня.
— Кузина?..
— Звонила весь вечер — четыре или пять раз, не меньше, — сообщил Джейкоб, доставая из моего ящичка кипу записок; корреспонденцию он оставил на месте. — Раз, два, три, четыре, пять, — сосчитал он. — Просила, чтобы вы немедленно позвонили ей, как только вернетесь, — в любое время.
Наверное, умер кто-то из родственников, подумал я, прикидывая в уме, кто бы это мог быть. Наше семейство давно разбросало по свету. Иногда я получал одну-две открытки к Рождеству, изредка позванивали близкие и дальние родственники. Но чтобы у меня была кузина, способная позвонить мне более одного раза — и только для того, чтобы удостовериться, что я получил ее сообщение?
— Позвоните ей, — сказал Джейкоб.
Я взял горсть записок и прочитал первую попавшуюся на глаза. «Звонила кузина», — и ничего больше, даже времени не было указано.
— Но здесь же нет номера! — удивился я.
— Она сказала, что вы его знаете.
— Я даже не знаю, что это за кузина.
Джейкоб пожал плечами, вытянувшись в кресле.
— Извините, — сказал он. — Звонят обычно так редко, и это расслабляет. Я написал ее имя на одном из листков — это была одна и та же женщина.
Я просмотрел записки. На самом деле имя звонившей было указано дважды, очевидно, на первых двух записках. «Пожалуйста, перезвоните кузине Фрэнсис», — прочитал я. И на другой: «Позвоните кузине Фрэнсис».
— Фрэнсис, — произнес я вслух.
Читать дальше