Сергей Гайдуков - Музыка в сумерках

— Это мне? — уточнил я.

— Тебе, тебе, — радостно закивал Николай. — Я сейчас объясню, как этим пользоваться. Смотри, сюда вставляешь, потом здесь передергиваешь...

Он довольно толково объяснял правила обращения с автоматическим оружием, а я думал о том, что за зеленым забором, наверное, размещалась воинская часть и с кем-то из воинов мой клиент заранее договорился о продаже автомата. Теперь автомат был в руках у моего клиента, и тот...

— Стоп! — Я схватил Николая за руку в тот момент, когда он собирался мне продемонстрировать, как производится снятие с предохранителя. — Не надо. Дальше я и сам знаю.

— Как хочешь, — пожал плечами Николай и перебросил сумку на переднее сиденье. — Держи...

У меня вдруг мелькнула дикая мысль: Николай — это зомбированный террорист-снайпер, которого я, сам того не подозревая, доставил на место покушения... А в железном ящике — снайперская винтовка или гранатомет. В нужный момент Николаю что-то стукнет в голову, он придет в себя и пустит в ход свой арсенал. Только вот кто может появиться в такой глуши? Даже губернатора с мэром сюда калачом не заманишь.

— А в ящике что? — спросил я у потенциального снайпера-зомби. — Гранатомет?

— Ты идиот, да? — Николай покрутил пальцем у виска и этим меня очень успокоил.

— А что же там тогда?

— Там — мое. Там что нужно, — загадочно пояснил Николай. — Я это отдам им.

— Тем, кто приедет?

— Ага.

Ну вот, кое-что уже прояснилось. Я предположил, что в ящике — какой-то украденный с завода механизм, который Николай должен продать таинственным «им». Ну что ж, это по крайней мере лучше, чем сидеть рядом с зомби.

— А это зачем? — кивнул я на сумку с автоматом. — Зачем ты мне дал эту штуку?

— Сейчас я тебе объясню. — Глаза Николая стали серьезными, он сжал кулаки и сосредоточенно постукивал ими по спинке сиденья. — Слушай меня, слушай... Они приедут. Я пойду к ним. Поговорим. Если все нормально — я вернусь. И мы поедем отсюда. И ты получишь еще сто баксов. Понял?

— Ага. А зачем тогда автомат?

— Ты не дослушал, — с укоризной произнес Николай. — Если все будет нормально, если они поведут себя как порядочные люди — автомат не нужен. Но если... — Он тяжело вздохнул, и я с удивлением заметил, как по его щеке скатилась слеза. — Если они меня обманут... Если все будет не так, если... Короче, — по лицу Николая было видно, что он пытается сдержать раздирающие его чувства, но это плохо ему удается. — Если что, тогда ты берешь эту штуку... И убиваешь их всех.

— И много их там будет? — спросил я. Поездка становилась все более и более интересной.

— Хрен его знает, — всхлипнул Николай. — Человек пять-шесть. Ты их не жалей. Они все сволочи. Я бы их и сам... Танком бы, в землю бы вдавил...

— Но танка у тебя нет, — напомнил я.

— Танка нет, — согласился Николай. — Вообще много можно способов придумать.

— Если постараться, — поддакнул я.

— Я постарался, — сказал он и посмотрел на меня неожиданно осмысленным взглядом. В тот миг я думал, что речь идет все о том же автомате Калашникова. Позже я узнал, что ошибался. Но узнал я об этом уже на Прохоровском кладбище.

Стараясь сделать это незаметно, я спихнул сумку с оружием себе под ноги. И так уже много глупостей наделал я за сегодняшний день, чтобы завершать его стрельбой из автомата Калашникова.

Николай не обратил внимания на мои манипуляции с сумкой. Он озаботился другим.

— Ящик надо вытащить, — сказал он, почесывая щеки. — Надо его срочно вытащить.

Мы вытолкнули ящик через открытую дверцу. Он упал на землю, и я, внимательно прислушиваясь, не смог уловить никакого стука или грохота внутри самого ящика. Или груз был хорошо упакован, или содержимое вовсе не было набором металлических изделий, как я подозревал.

А потом я обратил внимание на замок. Маленький синий замочек, крепивший верхнюю крышку ящика с ушком на корпусе. Такие замочки обычно вешают на почтовые ящики. Но уж никак не на большие металлические сундуки, утаскиваемые из режимных учреждений. Либо содержимое ящика не имело никакой ценности, либо у того, кто навешивал замок, поехала крыша. Я покосился на Николая. Ответ напрашивался сам собой.

Я тут же выругал себя, вспомнив, что зарекся разгадывать загадки, связанные с поведением Николая. Себе дороже. И я отошел в сторону от ящика. Тем более что Николай подозрительно покосился в мою сторону и поставил на ящик ногу в подтверждение своих хозяйских прав. Ради бога!