Сара Парецки - Приказано убить

Опять вмешался Кэрролл:

– Двое наших проповедников были застрелены в Эль-Сальвадоре прошлой весной – правительство заподозрило их в повстанческой деятельности.

Я ничего не ответила. Защищала ли церковь бедных, как в Эль-Сальвадоре, или поддерживала правительство, как в Испании, с моей точки зрения, она все же сидела по шею в политике. Но было бы невежливо продолжать спор.

Однако Яблонски был другого мнения:

– Ерунда, Гас, и ты это знаешь. Ты расстроен только потому, что не смог встретиться с правительством. Но если твои друзья пойдут своим путем, ты понимаешь, что у монастыря в Сан-Томасе появятся очень влиятельные союзники. – Он обратился ко мне: – Это беда таких людей, как вы и Гас, мисс Варшавски. Когда церковь на вашей стороне, борется ли она с расизмом или с бедностью, она считается милосердной, а не политизированной. Но если она расходится с вами во мнениях, тогда она куплена политиками и ни на что не годится.

– Думается, мы ушли далеко от того дела, которое привело мисс Варшавски в эти стены, – заметил Кэрролл. – Стефан, я понимаю, что мы, доминиканцы, прежде всего проповедники, но проповедовать гостю за ленчем, даже таким скудным, как этот, выходит за рамки гостеприимства.

Мы поднялись следом за ним. Выходя из трапезной, Яблонски произнес:

– Не принимайте мои слова близко к сердцу, мисс Варшавски. Я люблю поспорить. Простите, если я нарушил правила гостеприимства.

К своему удивлению, я улыбнулась ему:

– Я не обиделась, отец. Боюсь, что и сама немного увлеклась.

Он быстро пожал мне руку и пошел дальше по коридору, а Кэрролл сказал:

– Рад, что вы и Стефан нашли общий язык. Он хороший человек, но немного вспыльчивый.

Пелли нахмурился:

Вспыльчивый! Да у него совсем нет... – Он вдруг вспомнил, что критика отложена до собрания ордена, и осекся.

Простите, настоятель. Возможно, мне следует вернуться в Сан-Томас – все мои мысли последнее время там.

Было около трех, когда я добралась до своего офиса в Саут-Лупе. Офис расположен в Палтиней-Билдинг, который по праву мог бы считаться национальной достопримечательностью. Иногда я даже думаю, что он действительно станет таковым, если им когда-нибудь заинтересуются деловые люди. Правда, район здесь не из лучших. По соседству находится городская тюрьма, трущобы, стриптиз-шоу и дешевые бары, которые привлекают клиентов вроде меня: детективов с тощим кошельком, поручителей, сомнительных посредников в сделках.

Я поставила машину на стоянку и прошла один квартал на север к Палтиней. Снег, или дождь, или и то и другое одновременно, прекратился. Хотя небо еще хмурилось, тротуар высох, и мои туфли-лодочки не промокали.

Кто-то оставил в холле бутылку из-под виски. Я захватила ее, чтобы выбросить в моем офисе. Вдруг объявится долгожданный клиент, миллиардер – нефтяной магнат, и его спугнет куча пустых бутылок в холле. Особенно если он увидит марку.

Лифт, как ни странно работающий, спустился с шестнадцатого этажа, мрачно громыхая. Я засунула бутылку под мышку и другой рукой открыла старую медную решетку. Даже если бы я не бегала по утрам, все равно сохраняла бы форму, лишь приходя каждый день в офис и пытаясь справиться с лифтом, чиня унитаз в женском туалете на седьмом этаже и поднимаясь и спускаясь по лестнице из офиса в ванную комнату.

Лифт с трудом затормозил на четвертом этаже. Мой кабинет был справа по коридору, в том месте, где и без того низкие цены за аренду падали еще ниже из-за шума, который производил поезд, проходивший под землей в этом месте. Он как раз грохотал, когда я открывала дверь.

Я так мало времени проводила в своем офисе, что никогда не заботилась о том, как его получше обставить. Купила на аукционе в полиции старый деревянный стол – вот и все, если не считать двух стульев для клиентов, моего кресла и картотеки. Правда, я отдала должное эстетике, повесив над картотекой гравюру Уффици.

Собрав с пола накопившуюся за неделю почту, я стала разбирать ее, одновременно прослушивая автоответчик. Всего два сообщения. С Хэтфилдом можно теперь не договариваться; он хотел бы увидеться со мной завтра в девять в своем офисе.

Я просмотрела счета от компании канцелярских принадлежностей. Двести долларов за печатные бланки и конверты? Я выбросила счета в мусорную корзину и набрала номер ФБР. Конечно, Хэтфилда на месте не было. Ответила секретарша.

– Передайте, пожалуйста, Дереку, завтра утром я буду занята, а вот три часа дня меня устроят.