Сергей Гайдуков - Вендетта по-русски

Это непременно должно было случиться и я удивился, что случилось это только по прошествии шести недель моего пребывания в роли сторожа загородного коттеджа одной состоятельной дамы. Я сидел на балконе и смотрел в темноту. А темнота смотрела на меня. Мы с ней пытались загипнотизировать друг друга.

Это длилось уже слишком долго, и я был рад отвлечься на незваных гостей. Свет в коттедже не горел, и эти двое придурков решили, что дом пуст и представляет из себя легкую добычу. Они перебрались через забор, отряхнулись и, настороженно оглядываясь по сторонам, пошли к двери. При свете луны они были видны мне, как видны из главной ложи актеры. Правда одет я был не в костюм, а в джинсы и свитер. И театрального бинокля у меня не было. Зато был дробовик. Я ласково погладил его приклад, осторожно вытащил свое тело из кресла и ступая на носки поспешил с балкона в комнату, а потом по лестнице — вниз, на первый этаж. Конечно дробовик я прихватил с собой.

Без этой штуки я к гостям обычно не выхожу. Как действительно гостеприимный хозяин, я оставил дверь незапертой. Еще не хватало, чтобы какой-нибудь придурок сломал замок или высадил дверь. Нет я заботился о сохранности доверенного мне имущества. И совершенно не заботился о сохранности здоровья тех двоих, что поздним вечером наведались сюда, лелея явные преступные намерения.

Когда первый из них потянул дверь на себя и я узрел очертания человека на крыльце, я сказал:

— Привет! Мне не ответили. Вежливость встречается все реже и реже, особенно среди молодых людей. Печально, но факт. Эти двое также не были образцом хороших манер, они не произнесли ответного приветствия.

Может первому помешало то обстоятельство, что, сказав «Привет!», я тут же ударил непрошеного гостя прикладом дробовика в лицо? Возможно. А второй не ответил потому, что испуганно отпрыгнул назад, оступился и полетел с крыльца наземь? Может, и так. Всегда можно сочинить какое-нибудь оправдание.

Первый все стоял, зажав ладонями лицо и что-то лопоча себе под нос. Он был так увлечен своими переживаниями, так смаковал только что полученные новые волнительные ощущения, что совсем не обращал на меня внимания. Он мешал мне пройти. Тем самым он вынудил меня пустить в ход приклад вторично — теперь уже не в лицо, а совсем наоборот. Грабитель взвизгнул, схватился за промежность и упал на колени. Я прошел мимо, попутно не преминув пнуть несчастного ногой, чтобы окончательно очистить путь. Жалобные причитания были мне ответом.

Я спустился по ступеням. Второй уже оправился от испуга и падения. На подгибающихся ногах он бежал обратно к забору. Точнее, пытался бежать.

— А если побыстрее? — спросил я и приложил приклад дробовика к плечу.

Указательный палец лег на спуск. Второй обернулся, увидел вскинутый дробовик, и ноги у него подкосились окончательно. Он рухнул в траву, панически поднял руки. И завопил. Текст был обычный — что-то типа «Не стреляйте! Я больше не буду!» Более точно сказать не могу, поскольку звук выстрела заглушил истошные выкрики.

Первый выстрел предупредительный, — пояснил я. Не думай, что я промахнулся. Даже не надейся.

Не стреляйте! Нет!!! — надрывался он. Этот тип уже не поднимал руки к небу, он старался вжаться в землю, но выпяченные ягодицы в сумраке казались небольшим холмиком, и это было моим ориентиром для второго выстрела.

Забор ждет тебя, — напомнил я. Уткнуться носом в землю и вопить, как баба — это не выход. Считаю до пяти. Успеешь добраться до забора и перелезть — твое счастье. Не успеешь — мое.

Но как вы?.. Как вы можете? Так?! — Он все еще всхлипывал, но уже отползал назад. — По живым людям!

Стреляют всегда по живым людям, — возразил я. Это уже потом они становятся мертвыми. Ничего необычного в этом нет. Почему бы мне не пострелять по людям, которые считают, что могут таскать чужое имущество?

Я уже ухожу! Я не буду больше… — Судя по тембру голоса, ему было не больше двадцати. Он говорил «я ухожу», забыв про своего приятеля, который тихо мычал от боли где-то неподалеку от крыльца. Молодежь, молодежь…

— Раз, — сказал я. И посмотрел на первого, который так самозабвенно корчился, что даже не понимал, что происходит вокруг. — А тебе что, особое предложение надо?

— А? — прохрипел он.

— Два, — сказал я и качнул стволом дробовика в сторону забора. Это подействовало. Все еще придерживая ладонями ушибленные гениталии, первый неловко поспешил к забору, где его напарник уже совершал дикие прыжки, в надежде перебраться на другую сторону. — Три, — сказал я, когда первый доковылял до забора.