Сергей Гайдуков - Вендетта по-русски

— Ясно, — разочарованно протянул я. — И все? Больше ничего не было?

— В том-то и дело. Может, это сын выломал? У него же, наверное, не было ключа…

— Может быть. Он как раз собирался разбирать бумаги отца…

— Ну вот, — сказал Серега и выжидающе посмотрел на меня. — Это все. Все нестыковки. Больше я ничего не могу рассказать, потому что больше ничего не знаю.

— Негусто, — оценил я.

— Ну, если бы там действительно было бы за что зацепиться, Панченко не стал бы закрывать глаза. Но там же были и эксперты, и из прокуратуры приезжал мужик. Все сказали, что самоубийство.

— А чего ж ты тогда рыпаешься? — спросил я белобрысого сыщика. — Тебе сказали: самоубийство. А ты про какие-то бумажки рассказываешь посторонним лицам, про табуретки. Тебе давно надо было это забыть. Это фигня, как сказал Панченко.

— Может, и так, — шмыгнул носом Серега. — Черт, кажется, простудился…

Может, и так, может, это и фигня. Как я тогда на вас «бочки» катил, помните?

По поводу старшего Леонова. А оказалось, что вы тут ни при чем. И вообще…

Панченко мне рассказал, что вы ходили на переговоры к тому террористу, что заложников в обменном пункте взял.

— Ты понял, что я по мелочам не работаю? — усмехнулся я.

— Я понял, что вам можно рассказать то, что я вам сейчас рассказал. Тем более что мать этого пацана вас попросила расследовать… Молодой совсем парень был, жалко его. И если он не сам, если ему кто-то помог, — Серега нахмурился. — То этому помощнику хорошо бы руки поотрывать.

Сегодня он явно был не в настроении шутить. И еще — у этого белобрысого парня были на удивление старомодные взгляды по поводу преступления и наказания. Примерно как у меня.

Серега вылез из машины и ушел в дождь, обнадеженный моими словами, что Ольга Петровна размышляет по поводу его трудоустройства. Отчасти это было правдой. Я просто не сказал, что знаю, в каком направлении движутся эти размышления.

— А что ты вообще переживаешь?, — спросил я Серегу напоследок. — Я на тебя стучать не собираюсь, так откуда же Панченко или другой твой начальник узнает, что ты поделился со мной служебной информацией?

— Ха, — не очень весело хмыкнул Серега. — Вы же будете сейчас копать, проверять мои слова. Если у вас ничего не получится и вы не сможете доказать убийство, тогда и вправду все останется тихо и спокойно. Но если вы чего-то добьетесь, то волей-неволей дело будут пересматривать, все выплывет на поверхность, и я получу по шапке. Вот в этом случае мне очень понадобится теплое местечко у вашей знакомой…

— Понятно, — сказал я. — В твоих интересах, чтобы у меня ничего не вышло.

— Объективно так, — согласился Серега, — А вообще… Черт его знает, в чем мой интерес. Вроде и правду узнать надо, и работу терять неохота. А чтобы одновременно, чтобы и одно, и второе… Так, наверное, не бывает.

— Как правило, не бывает, — согласился я.

— Вот и я про то, — Серега с силой хлопнул дверцей, выбираясь из «Шевроле», и зашагал под дождем, на ходу накидывая на голову капюшон. Еще один разочарованный молодой человек. Такой, каким когда-то был я. Что ж, вот они, прелести зрелого возраста, — все шишки, которые набиваются при накоплении жизненного опыта, получены. Все иллюзии рассыпались, как башни из детских кубиков. Боль разочарований — это уже пройденный этап. Пройденный, но не забытый.

Я включил зажигание и медленно поехал в направлении центра Города. К сожалению, предоставленный мне «Шевроле» не был снабжен сотовым телефоном, и чтобы связаться с кем-то, мне приходилось искать исправный телефон-автомат, вылезать из машины, покупать в газетном киоске жетон и дозваниваться сквозь помехи, разговаривать, вдавливая трубку в одно ухо и закрывая ладонью другое, чтобы защититься от уличного шума. То еще удовольствие. Сначала я позвонил Гарику на работу.

— Ну, — доброжелательно буркнул Гарик в трубку. И что еще ты хочешь мне сказать?

— У тебя случайно нет знакомых в городском управлении ФСБ?

Гарик на некоторое время даже потерял дар речи. Потом собрался с силами и сказал:

— А уж туда-то зачем тебя понесло?

— То маленькое расследование, о котором я говорил. Это касается одного мужика, который до девяносто шестого года работал в ФСБ. Его сбило машиной.

Я хочу узнать, чем он занимался в ФСБ и за что был уволен.

— Мало ли что ты хочешь… — проворчал Гарик. — Как фамилия этого мужика?

— Леонов Павел Александрович.

— Понятно, попробую что-нибудь выяснить, но ты особо не обольщайся. Это все? Я могу идти работать?