После этого разговор продолжался еще очень недолго, сопровождаясь резкими жестами и движениями с обеих сторон. А потом она заплакала и убежала домой. Я представил, как она рыдает на плече мужа, а тот довольно улыбается и гладит ее по голове, говоря: "Ну вот видишь…
Я же тебе говорил. Тебе нужен только я…" Мне стало противно.
Нервы у меня в тот вечер расходились настолько, что сразу же после ухода Ленки я достал из холодильника начатую, бутылку водки, смешал с томатным соком и выпил.
Это была плохая идея.
Когда я размешивал красную смесь в своем стакане, я успокаивал себя тем, что никакой трагедии не произошло.
На самом деле Ленка сразу решила ехать с мужем в Питер и пришла лишь для того, чтобы выслушать мои просьбы остаться, а потом послать меня к черту. Но просьб не было, и она, обидевшись, устроила обычную бабью истерику. Тоже мне, метод… Реветь два часа кряду, как будто от этого что-то изменится. Вот у мужчин более практический подход — если возникает сложная проблема, выпиваешь водки, забываешь проблему и ложишься спать.
Никакого стресса, никаких истерик. Все чинно и спокойно.
Так я думал, прежде чем выпил свой первый стакан. Потом мне стало тепло и грустно. Я стал думать о том, какая я сволочь. Ленка приходила ко мне в надежде, что ей предложат любовь до гроба и новый штамп в паспорте, а ее жестоко и цинично обломали… Какая же я скотина!
После второго стакана я стал вспоминать наши лучшие дни, проведенные вместе с Ленкой, и чуть позже обнаружил, что глаза у меня наполнились слезами. Мне стало совсем грустно и очень жарко.
Затем я решил, что ехать в Питер с обновившимся мужем будет для Ленки лучше, чем связываться со мной.
Я бы никогда не смог обустроить жизнь этой женщине… И никакой другой женщине тоже. Так я перешел к оплакиванию своей никчемной жизни.
Я оплакивал ее потом шесть дней кряду. Я мог бы заниматься этим и дольше — я знаю людей, которые занимаются этим годы и даже десятилетия.
Настоящие профессионалы.
Но мне помешали. Меня заставили умыться холодной водой, протрезветь и вынести из квартиры пустые бутылки. И заставили меня не Генрих и не Ленка, и даже не капитан Панченко вместе со своим белобрысым компаньоном.
Меня заставил это сделать мертвый Паша Леонов. Павел Александрович. Не знаю, много ли добрых дел он совершил при жизни, но вот фактом своей смерти он уж точно одно доброе дело совершил. Он вытащил меня из пьяного безвременья.
Много недель спустя, уже зная гораздо больше о покойном Павле Леонове, я стал задаваться вопросом: «Если бы Леонов знал, что потом случится, вытащил бы он меня из той драки или бросил бы валяться там на полу, да еще врезал бы пару раз по почкам?»
Не знаю, не знаю… Но уж пить со мной на брудершафт он бы точно не стал. Кстати, я бы тоже не стал с ним пить. По ряду причин, из которых стремление к здоровому образу жизни было отнюдь не главным.
И еще: мне не стоило давать ему тогда свои визитные карточки. Ни шестнадцать, ни пятнадцать… Ни одной.
За окнами сгустилась тьма, которую кое-где пробивали бледные звездочки.
Мы сидели друг напротив друга, и можно было даже ничего не говорить. Мы просто смотрели: я на нее, она на меня. Казалось, что в этом нет никакого смысла, потому что мы знали друг друга целую вечность, но… Но это уже была другая Ленка, не принадлежащая мне. И, наверное, это был уже другой я.
— Этого хочет любая женщина, — говорил я. — Чтобы муж ночевал дома, чтобы в этом доме был достаток… Вряд ли бы ты получила это со мной.
— У меня эта больница уже вот где, — Ленка провела ладонью по горлу. — Может, я буду с мужем в той фирме работать… Или другую работу найду — в Питере ведь возможностей гораздо больше, чем здесь…
— Большой город, большие возможности, — согласился я. — Тебе нужно ехать. Твой муж не дурак, он все сделал правильно…
— Я знаю, — кивнула она. — Это наш шанс — и мой, и мужа…
— Тебе нужно ехать, — повторил я.
— Я знаю… — тяжелый вздох, и ее ладони закрывают лицо. — Только…
— Что?
— Я все равно тебя люблю.
Она отняла руки от лица, и по ее глазам я понял, что и от меня ожидается аналогичное признание.
— Ну, — переведя взгляд на ковер, сказал я. — Ты мне тоже всегда нравилась…
— Мне тяжело уезжать и оставлять тебя здесь. Я уже сейчас скучаю…
— Я тоже, — ответил я, и отчасти это было правдой.
— Может, я буду иногда приезжать? — с надеждой спросила она. — Скажем, на выходные? Вроде как к подруге в гости…
Читать дальше