— Горский, — повелительно произнес Валерий Анатольевич. Горский подошел к нему и протянул «беретту». Рукояткой вперед. Только теперь я заметил, что кисти Валерия Анатольевича затянуты в тонкие черные перчатки.
— Курок взведен, — предупредил Горский.
— Большое спасибо, — абсолютно серьезно сказал Абрамов, взял пистолет и направил его на Николая Николаевича. Сначала движения Абрамова были неуверенными, но потом он удобнее ухватил оружие, убедился, что мишень лежит смирно и не дергается, что мишень полностью в его власти. И тогда Абрамов заулыбался. Это была странная и жуткая улыбка, которая пробивалась на лице постепенно, сначала заставив правый угол губ вздернуться, потом задрожал левый угол, и наконец тонкие губы Абрамова раздвинулись, показав белые зубы и высунутый кончик языка. Губы подрагивали, а потом капелька слюны сорвалась с нижней губы и упала на землю. Это была отвратительная гримаса, занявшая лицо Валерия Абрамовича лишь на несколько секунд, но мне вдруг показалось, что именно это и есть его истинное лицо.
— Хотя бы одного — сам! — отчетливо произнес Абрамов и нажал курок. Все его тело вздрогнуло, как от удара током. Абрамов удивленно посмотрел на оружие, прицелился снова и снова нажал на курок. Потом еще, еще, еще…
— Достаточно, Валерий Анатольевич, — сказал Горский и аккуратно извлек оружие из рук босса. — Он уже мертв.
— Это ты точно знаешь? — спросил Абрамов, не зная, куда деть руки после того, как из них забрали пистолет. — Он точно мертв? Он уже один раз был мертв, но…
— Он мертв на триста процентов, — отчеканил Горский. Он достал из кармана платок, тщательно протер рукоятку и положил в ладонь мертвому Рафику. Затем Горский так же деловито достал из кармана куртки небольшой пакет с веществом белого цвета, положил его на капот джипа, потом достал нож и пропорол пакет, рассыпав часть белого порошка.
— Вот версия для ментов, — сказал Горский. — Группа московских фээсбэшников, а по совместительству торговцев наркотиками, приезжает в город, чтобы договориться о сбыте партии кокаина. Но товар, — он кивнул в сторону рассыпанного по капоту джипа порошка, — оказался дерьмовым, попросту смешанным со стиральным порошком. Покупатели не вынесли такого обмана и устроили перестрелку. Все действующие лица погибли.
— И это здорово! — отозвался Абрамов, который все еще стоял над трупом Яковлева, всматриваясь в лицо убитого, словно старался найти там скрытые признаки жизни. Мне показалось, что Валерий Анатольевич был немного не в себе. Но Горский посчитал, что все нормально. Он вспомнил про Булгарина и позвал босса:
— Валерий Анатольевич! Пойдемте, тут еще один деятель валяется, которого вы тоже хотели бы лично отправить на тот свет. Но он вас не дождался.
— Где-где? — заинтересовался Абрамов, спеша на призыв, но Горский внезапно замолчал, замер и растерянно уставился на то место, где должен был лежать Булгарин. Там не было ни тела, ни чемодана, ни «вальтера».
— Мне это не нравится, — вполне обоснованно пробормотал Горский, хлопнул себя по карману и вспомнил, что «беретта» уже пристроена. — Костя…
— повернулся он ко мне. — Что ты делаешь?!
Я резко вскинул револьвер и практически не целясь нажал на спуск.
36
Было немного странно видеть страх на лице такого большого и сильного человека, как Горский. Он вытаращил на меня глаза и испуганно вскрикнул:
— Что ты делаешь?!
Я выстрелил практически не целясь, потому что на эти дела времени уже не оставалось. Вылезший из-за каменного блока Булгарин выронил свой «вальтер» и рухнул наземь. Его левая рука даже сейчас сжимала ручку чемодана.
Горский резко крутанулся на звук падающего тела, увидел распростершегося на земле Олега Петровича и досадливо сплюнул:
— Надо же!
Вот уже действительно — крандец подкрался незаметно… — Спасибо, Костик, век не забуду! — пообещал он.
— Четыреста двадцать тысяч, — сокрушенно пробормотал Валерий Анатольевич, поеживаясь от холода. — Я ему заплатил четыреста двадцать тысяч…
— Но вы получили за эти деньги все, что хотели, — сказал я. Пока пистолет был в моей руке, они были вынуждены меня слушать. А мне надо было высказаться. Позарез. Иначе я бы сошел с ума. Иначе этот пистолет оставалось только приставить к виску и нажать на спуск. Мне столько врали за эти недели. Столько людей. Столько вариантов лжи. Это оказалось заразительно, и я тоже включился в общий процесс. Но дольше это не могло продолжаться. Без всяких высоких целей, без подспудного смысла — я просто хотел знать, чтобы успокоиться. Чтобы знать, кто был кем и кто кем не был.
Читать дальше