Раймонд Чэндлер: Прощай, красавица

– Наверное, это приятно, когда с тобой ведет игру красивая женщина, – сказала Анна. – Даже если существует какой-то риск. Хотя, наверное, риск существует всегда.

Я промолчал.

– Должно быть, за убийство Мэллоя ей не дадут ничего, потому что у него был пистолет.

– Конечно. При ее-то деньгах.

Глаза с золотистыми искрами пристально разглядывали меня.

– Как, по-твоему, она намеревалась убить Мэллоя?

– Она боялась его, – сказал я. – Восемь лет назад она его выдала. Он, кажется, знал об этом. Но мстить бы ей не стал. Он любил ее. Да, она намеревалась убить всех, кого считала нужным. Ей было за что сражаться. Но ведь нельзя убивать бесконечно. Она пыталась застрелить меня в моей квартире – но у нее кончились патроны. Ей следовало бы разделаться со мной там, у обрыва, когда она убила Марриотта.

– Он любил ее, – негромко сказала Анна. – Я говорю о Мэллое. Ему было наплевать, что она шесть лет не писала писем и не навещала его в тюрьме. Даже что она выдала его ради вознаграждения. Выйдя на волю, он первым делом принарядился и принялся искать ее. А она вместо приветствия всадила в него пять пуль. Он и сам убил двоих, но он любил ее. Ну и мир!

Я допил свой бокал и притворился, будто изнемогаю от жажды. Анна не обратила на это внимания.

– И ей пришлось сказать Грейлу, кем она была, но ему было все равно. Он поехал за границу, чтобы вступить с ней в брак, продал радиостанцию, чтобы не встречаться с теми, кто мог знать ее, дал ей все, что можно купить за деньги, – а что дала ему она?

– Трудно сказать. – Я встряхнул кубики льда на дне бокала, но и этим ничего не добился. – Наверное, она дала ему возможность гордиться тем, что у него, старика, красивая, соблазнительная молодая жена. Он любил ее. Черт возьми, стоит ли об этом говорить? Подобные браки заключаются постоянно. Ему было все равно, что она делала, с кем заигрывала, как жила раньше. Он любил ее.

– Как и Лось Мэллой, – негромко сказала Анна.

– Пойдем покатаемся на катере.

– Ты не рассказал мне ни о Брюнете, ни о карточках, что были в папиросах, ни об Амторе, ни о Сондерборге, ни о ключике, который вывел тебя на тропу замечательной догадки.

– Я дал миссис Флориан свою карточку. Она поставила на нее мокрый стакан. Такая же карточка со следом от мокрого стакана оказалась в кармане у Марриотта. Марриотт был аккуратным человеком. И в какой-то мере это послужило ключом. Заподозрив одно, нетрудно было выявить прочие связи, например существование долговой закладной, с помощью которой Марриотт держал старуху в узде. Что же касается Амтора, то это мошенник. Его взяли в одном нью-йоркском отеле, говорят, что он аферист международного класса. В Скотленд-Ярде хранятся его отпечатки пальцев, в Париже тоже. Как они разузнали это за столь короткий срок, не представляю. Эти парни действуют быстро, если захотят. Думаю, Рэнделл понял все довольно быстро и боялся, как бы я чего не испортил. Но Амтор не имеет никакого отношения к убийству. И к Сондерборгу. Сондерборга еще не нашли. Полагают, что он тоже был осужден, но пока уверенности в этом нет. А с Брюнетом ничего поделать нельзя. Он предстанет перед Большим жюри и откажется давать показания на основании своих конституционных прав. Ему нечего беспокоиться о своей репутации. Но в Бэй-Сити идет основательная перетряска. Начальника полиции сняли, половину сыщиков разжаловали в патрульные, и очень славный парень Норгард по прозвищу Рыжий, который помог мне пробраться на «Монтесито», снова получил свою работу. Мэр, занимаясь всем этим, каждый час меняет подштанники и ждет, когда кризис завершится.

– Тебе необходимо говорить подобные вещи?

– Влияние Шекспира. Пойдем покатаемся. После того как выпьем по стаканчику.

– Можешь допить мой, – сказала Анна, встала и протянула мне свой бокал. Она стояла передо мной с бокалом в руке, глаза ее были расширены и немного испуганы. – Какой ты замечательный! – сказала она. – Такой смелый, такой решительный и работаешь за такую ничтожную плату. Каждый бьет тебя по голове, душит, сворачивает тебе челюсть, накачивает тебя морфием, но ты держишься и даешь сдачи, пока они не свалятся. Почему ты такой замечательный?

– Давай дальше, – пробурчал я. – Высказывай все.

Анна сказала задумчиво:

– Я хочу, чтобы ты поцеловал меня, черт возьми.

Вельму обнаружили через три месяца. Полиция не верила, что Грейл не знает, где она, и не помог ей скрыться. И все репортеры, все полицейские по всей стране рыскали по всем местам, где можно спрятаться за деньги. Однако деньги тут были ни при чем. Скрывалась она, как выяснилось, самым банальным образом.