Сью Графтон - «Н» – значит невиновен

– Технический специалист?

– В этой характеристике нет ничего плохого.

– Он – ответчик. Вы можете говорить о нем все, что считаете нужным.

– Мне бы не хотелось говорить на эту тему. В конце концов, мы – коллеги, хотя я уже на пенсии. Но у нас маленький город. Не мне судить о его квалификации.

– Что вы можете сказать о нем как о человеке?

– Я над этим никогда не задумывался.

– О Боже, Питер! Почему ты не расскажешь всю правду? Ты же его терпеть не мог. И никто не мог с ним нормально ладить. Он нечестный, низкий человек. Он только и думает, как бы провернуть очередную махинацию...

– Иоланда...

– Я знаю, что я Иоланда! Меня спросили, и я отвечаю. Ты так заботишься о том, чтобы, не дай Бог, не обидеть кого-нибудь, что забываешь говорить правду. Дэвид Барни – это паук. В свое время Питер предложил им войти в его бизнес, хотя я категорически возражала. Я старалась быть объективной. Изабелла принесла с собой много прекрасных идей, и мы это очень ценили. Но, как только она начала крутить этот роман с Дэвидом... он оказывал на нее плохое влияние.

Я повнимательней присмотрелась к Иоланде. Она прекрасно справилась бы с ролью свидетельницы, если бы чуть внимательней выбирала выражения.

– Так в чем конкретно состоял вклад Изабеллы в ваш бизнес?

– Она была богатым человеком и вращалась в респектабельных кругах. Люди прислушивались к ее мнению, так как считали, что у нее изысканный вкус. У нее в самом деле был свой стиль. Все стремились подражать ей.

– Когда они с Дэвидом вышли из фирмы, то забрали с собой много клиентов?

– Это обычная практика, – пробурчал Питер. – Неприятная, но в бизнесе встречается на каждом шагу.

– Это была катастрофа, – не согласилась с ним Иоланда. – Вскоре Питеру и пришлось уйти на пенсию. В последний раз мы виделись с ними у них на обеде. Это было в день Труда.

– Как раз в тот день, когда у Дэвида исчез пистолет?

Супруги обменялись взглядами. Питер закашлялся.

– Мы узнали об этом позже, – сказал он.

– Нет, мы услышали об этом в тот же день. Наверху в спальне хозяев разыгрался страшный скандал. Точно сказать нельзя, но, видимо, поводом к нему послужило именно исчезновение пистолета, – опять вмешалась Иоланда.

– Как вы думаете, кто мог взять его?

– Ну конечно, ОН САМ его и похитил! – воскликнула Иоланда, не раздумывая ни секунды.

Я ненадолго заехала в свой офис и кое-что напечатала. На автоответчике мигала сигнальная лампочка. Я прослушала сообщение. Звонила Ре Парсонс, у нее был голос человека, который страшно торопится. Я набрала ее номер и в ожидании ответа перебирала свои записи. Где я возьму свидетеля, видевшего Барни на месте преступления? Лонни, конечно, шутил, когда предложил мне заняться этим. Но, если я найду такого человека, вот шуму-то будет! Четыре гудка... пять. Я уже собиралась повесить трубку, когда кто-то ответил на другом конце линии.

– Алло?

– Добрый день. Это Кинси Милхоун. Мне нужно поговорить с Ре Парсонс.

– Это я и есть. Кто говорит?

– Кинси Милхоун. Я оставляла вам сообщение...

– О, да, вспомнила, – прервала она меня. – Вы по поводу Изабеллы. Я не совсем поняла, что вам нужно.

– Видите ли, пару месяцев назад вы беседовали с Морли Шайном.

– С кем?

– С детективом, который занимался этим делом. К несчастью, у него случился сердечный при...

– Я никогда ни с кем на говорила про Изабеллу.

– Как? Вы не беседовали с Морли? Он работал на адвоката, которого нанял Кеннет Войт.

– В первый раз про это слышу.

– Извините. Наверное, мне дали неточные сведения. Да, я же не объяснила вам, кто я такая. – Я коротко изложила суть дела, которым занимаюсь. – Обещаю, что отниму у вас совсем немного времени. Но нам обязательно надо встретиться.

– У меня сейчас нет ни минуты свободной. Более неудобного момента просто нельзя придумать, – раздраженно проговорила она. – Дело в том, что я – скульптор, через два дня открывается моя выставка. Я вся в делах.

– Может быть, мы выпьем по чашке кофе или по бокалу вина сегодня вечером? В любое удобное для вас время.

– Неужели обязательно сегодня? Нельзя подождать неделю?

– До суда осталось совсем мало времени.

– Простите, может быть, вы найдете мои слова странными, но со времени ее смерти прошло шесть лет. Что бы ни случилось с Дэвидом Барни, ее уже не вернешь. К чему же такая спешка, я не понимаю.

– Если по большому счету, – сказала я, – то в любых наших действиях не так уж много смысла. Как ни старайся, конец один. Да, она умерла, но ее смерть не должна остаться бесследной.