Сью Графтон - «О» - значит омут

— Знаете вино?

— Не знаю.

Я обратила внимание на год, 1985, но не знала, хороший ли он.

— Ну, можете попробовать. Я употребляю коробку Диамонт Т за две недели. Не считая коктейлей. Черт!

Она уронила тлеющий кончик сигареты, и он приземлился на пол около ее босой ноги, как маленький красный жучок.

— Не могли бы вы поднять это? Бумажные полотенца под раковиной.

Я наступила на уголек, а потом нашла рулон бумажных полотенец. Оторвала кусок, намочила и собрала пепел.

Пока Эвис открывала бутылку, я спросила: — Можно мне осмотреться?

— Конечно.

Я обошла кухню, заглянув в три смежных помещения — застекленная задняя веранда, которая шла вдоль всего дома, столовая и небольшой кабинет. Когда я закончила, Эвис достала огромных размеров бокал и налила мне столько шардонне, что хватило бы запустить косяк рыбы.

— Мы можем посидеть на веранде, если не возражаете.

— Я с вами.

Я следовала за ней, когда она пересекла кухню в волне шелка. Окна, поверх стенных панелей, теперь окружали то, что возможно, раньше было голым цементным патио. Ковер из сизаля закрывал почти весь пол, а окна могли быть защищены жалюзи, если солнце ударит под ослепляющим углом в какое-то время дня. Там стояла белая плетеная мебель, старомодная, по сравнению с остальной в доме. Выглянув наружу, я поняла, что справа находился дом, в котором жили Унрихи. Могилы собаки отсюда не видно, но было странно ощущать себя рядом с тем местом, которое так сильно занимало мои мысли последнее время.

Эвис уселась в одно из кресел, повернутых лицом друг к другу у кофейного столика.

Он наклонилась и придвинула поближе к себе пепельницу, чтобы закурить новую сигарету.

Пепельница была металлическая, и брошенная туда спичка издала легкий звон.

Эвис глубоко затянулась и выдохнула поток дыма, прикрыв его рукой, чтобы он не попал на меня.

— Ну, так. Почему Феликс послал вас сюда? Помимо природного обаяния, я думаю, что у вас есть более важная причина.

— Я бы хотела поговорить с Деборой Унрих. Феликс подумал, что вы можете связать меня с ней.

— Неужели. А зачем?

— Я — частный детектив. Это мой клиент мотивировал полицейских копать на заднем дворе Унрихов.

— Как вашему «клиенту» удалось их уговорить? Это должен был быть трюк.

— Он вспомнил кое-что, что произошло, когда ему было шесть лет, и подумал, что это связано с преступлением.

— И что это было за преступление?

— Я бы предпочла не говорить.

— Понятно. Вам нужна информация от меня, но взамен вы ничего не даете.

— Вы правы. Я говорю о похищении Мэри Клэр Фицжу.

— Какое это имеет отношение к Деборе? Они откопали собаку. Я не вижу связи.

— Собаку похоронили в 1967, когда они с Патриком еще жили в этом доме.

— Я бы сказала «ну и что», но не хочу показаться грубой.

— Это было как раз в то время, когда исчезла Мэри Клэр.

Эвис быстро оглядела меня.

— Вы не пьете свое вино.

— Для меня еще рановато.

— Я обычно начинаю в полдень, так что для меня уже поздно. Вам не помешает расслабиться. Глоточек вас не убьет.

Я сделала глоток вина, которое, должна признаться, было наголову выше по качеству, чем то дерьмо, к которому я привыкла.

— Вау. Действительно здорово.

— Я говорила.

Она немного помолчала, расправляя складочку на кимоно.

— Странно, что вы упомянули Мэри Клэр.

— Почему?

Она изучала кончик своей сигареты.

— Не подумайте, что я рассказываю сказки, но у Деборы был подобный опыт. Ее внучку, Рейн, похищали дней за десять до Мэри Клэр. К счастью, Рейн вернулась, живая и невредимая, но Дебора верила, что она стала «экспериментальным ребенком». Репетицией в подготовке настоящего дела.

Изумительная Мона организовала восьминедельное путешествие по Франции и Италии, с отъездом после окончания учебного года, в июне. Она с девочками бывала в Европе, будучи замужем за первым мужем, и теперь хотела обновить радость путешествия за границу с Лайонелом на прицепе. Лайонел рассматривал поездку как возможность сделать исследования для книги о малоизвестных американских писателях-эмигрантах, работавших в Париже после Первой мировой войны.

В мае последнего учебного года Джона в школе Санта-Терезы его академические достижения были настолько плохи, что было ясно, что школу он не закончит. Как последствие, он был исключен из семейной поездки.

Ему не хватало трех баллов до требуемых для получения диплома, и он умудрился довести до белого каления всех, включая преподавателя английского, мистера Сноу, который однажды задержал его после урока. Мистеру Сноу было тридцать пять, он был увлеченным и энергичным, новым в школе, где он преподавал английский язык и писательское искусство. У него было два опубликованных романа и он работал над третьим.