Сью Графтон - «О» - значит омут

Звонивший представился, заявив, что он представитель торговой компании и проводит короткий опрос. Миссис Фицжу согласилась ответить на несколько вопросов. Позже она не смогла вспомнить ни его имени, ни названия компании. Он не сказал, какой продукт рекламирует, но его вопросы касались количества телевизоров в доме, сколько часов они включены и какие программы предпочитает семья. Прошло не больше четырех минут с момента, когда она взяла трубку до того, как звонивший поблагодарил и разъединился.

Вернувшись на крыльцо, мать заметила, что Мэри Клэр нет на качелях. Она окинула взглядом песочницу, домик, пластмассовый бассейн, но Мэри Клэр нигде не было видно.

Удивленная, но не испуганная, миссис Фитжу окликнула девочку по имени, но ответа не было. Она вернулась в дом, подумав, что Мэри Клэр могла проскользнуть туда незамеченной, пока она была занята разговором. Когда стало ясно, что ребенка в доме нет, мать вышла во двор и обошла его, проверив все кусты вдоль ограды. Она заглянула в домик для игр, который был пуст, обошла дом и вышла через калитку, продолжая звать девочку, более встревоженная с каждой минутой. В страхе, она добежала до соседнего дома и постучала, но никого не было.

Миссис Фицжу вернулась к дому, собираясь позвонить мужу, а потом — в полицию. Поднимаясь по ступенькам, она заметила записку, которую, видимо, оставили на столике, но она упала на пол. Записка была короткой и написана печатными буквами.

Похититель заявлял, что ее дочь в безопасности, и будет возвращена в целости и сохранности в обмен на двадцать пять тысч долларов наличными. Если будет сделана попытка контакта с полицией или ФБР, похитители узнают, и Мэри Клэр поплатится жизнью.

Все это стало известно широкой публике через четыре дня после похищения. Тем временем, ФБР допрашивало родителей Мэри Клэр, бледных и оглушенных. После объявления новостей, были допрошены соседи, друзья и знакомые, некоторые по несколько раз.

Дело привлекло внимание по всей стране, потому что речь шла о единственном ребенке известной пары из Санта-Терезы. Однако, после первого всплеска, сообщения стали повторяться, что указывало на то, что ФБР перерезало поток информации для журналистов.

Ни один из агентов ФБР не был указан по имени, также не упоминалось о следователях на местном уровне. Отделение полиции Санта-Терезы время от времени выпускало бюллетень, заверяя публику, что расследование идет, и делается все возможное, чтобы найти подозреваемых и освободить ребенка.

Как при любом большом преступлении, некоторые детали не сообщались публике, давая возможность следователям проверить подозрительные категории граждан, в надежде получить признание. Больше не было упоминаний о подозреваемых, хотя детективы должны были прочесать местность и допросить всех педофилов, всех, обвиненных в сексуальных преступлениях и всех остальных, чье криминальное прошлое могло подойти.

ФБР получало подсказки, сообщения о том, что ребенка видели в разных местах страны. Еще были бесчисленные звонки о подозрительном поведении незнакомцев, которые не делали никакого вреда и чьи акции были совершенно невинными.

Мэри Клэр Фицжу исчезла в черной дыре и не вернется никогда.

С того времени газеты публиковали те же статьи каждый год, в надежде, что появится что-то новое. Упоминались другие случаи похищений, в ожидании возможности, что кто-то сможет опознать деталь и добавить ее к ранее неизвестным фактам. Если Мэри Клэр потерялась, ее случай может спровоцировать признание в другом деле. Для самого ребенка перспективы были мрачные, и были такими после того, как первые двадцать четыре часа прошли в молчании.

По крайней мере, я поняла, почему Майкл Саттон так рвался выяснить значение того, что он видел. Что касается меня, одна мысль о судьбе девочки делала меня больной.

Следующие три месяца будущая мать ела так мало, что прибавила не больше пяти килограммов. Ее диета состояла преимущественно из бобов и риса — идеальный протеин, как она уверяла, полностью игнорируя нужду ее нерожденного ребенка в правильном питании. Он не верила в прием витаминов, заявляя, что женщины от начала времен могли зачать и выносить ребенка без вмешательства фармацевтических компаний.

Патрика ее поведение приводило в ярость, но спорить не было смысла. Шелли рассматривала любое несогласие как покушение на свою независимость. В конце концов он сдался и стал выходить из комнаты в ту минуту, когда она туда входила.