Сью Графтон - «О» - значит омут

— Вы — мисс Каваллеро?

Она улыбнулась.

— Да.

— Меня зовут Кинси, — сказала я с улыбкой, похожей на ее.

— Я хотела узнать, можно ли взглянуть на ежегодный альбом за 1967 год? Я пытаюсь найти старую подругу.

— Конечно. Мы храним ежегодники в другой комнате. Хотите пройти со мной?

— Прекрасно, — ответила я.

Я не могла поверить, что еще одно убеждение не выдержало испытания. Теперь выходит, что служащие школы оказались такими же милыми, как школьники. В чем проблема Саттона?

Библиотекарь подошла к двери слева и проводила меня в комнату.

— Это был кабинет Альберта Климпинга.

Она дала мне время, чтобы оценить комнату и мебель. Кабинет был меньше библиотеки и удивительно пропорционален, с винтовой лесенкой в углу. Я насчитала двадцать встроенных шкафов для документов, каждый с ярлыком, написанным старинным почерком на белой карточке в бронзовой рамке. Я видела широкие ящики, должно быть, наполненные картами или документами большого формата, которые нельзя было складывать. Центр комнаты занимал массивный письменный стол, располагавшийся на восточном ковре бледных коричневых и голубых тонов. Напротив двери возвышался большой каменный камин с впечатляющей резной полкой. В дальней стене была еще одна резная деревянная дверь, возможно, ведущая в другой коридор. Оставшаяся стена была покрыта панелями из красного дерева. Портреты маслом, развешанные на свободных местах между книжными полками, потемнели от времени и свидетельствовали об успешных поколениях суровых христианских джентльменов и их многострадальных супруг.

— Вау! — сказала я со всей искренностью.

С моей точки зрения, самым интересным предметом была новенькая копировальная машина, на которую я сразу обратила внимание.

— Ежегодники на нижней полке. Я буду в другой комнате, если вам еще что-нибудь понадобится.

— Спасибо.

Она вышла в другую комнату и прикрыла дверь.

И вот так просто я получила доступ к информации, для которой, как я думала, нужен, по меньшей мере, мандат от Сената Калифорнии.

Я бросила сумку около копировальной машины и прошла к полкам, где стояли ежегодники.

1967 год был на месте, я вытащила альбом, листая страницы, и включила копировальную машину, чтобы дать ей согреться.

Первые двадцать пять страниц посвящались выпускникам, фотографии на пол-страницы, с колонками у каждой, рассказывающих о бесконечных успехах, наградах и разнообразных интересах. Предыдущий класс занимал пятнадцать страниц, фотографии меньшего размера, в блоках по четыре. Я полистала дальше, пока не добралась до начальной школы, которая включала в себя классы с подготовительного по четвертый. Там было по три секции для каждого класса, по пятнадцать учеников на секцию. Маленькие девочки были одеты в джемперы в красно-серую клетку и белые юбочки. На мальчиках были темные брюки, белые рубашки и красные трикотажные жилеты. К тому времени, когда эти дети достигали старших классов, формы уже не было, но здоровый вид сохранялся.

Я листала страницы, пока не нашла подготовительный класс. Проверила имена, напечатанные маленькими буквами под каждой фотографией. Майкл Саттон был в третьей группе, в первом ряду, второй справа. Его глаза были большими, карими и встревоженными уже тогда. Большинство одноклассников возвышались над ним. Его учительницу звали Луиза Сатбури. Я поискала двух других Майклов, Бурмана и Тротвейна.

Майкл Бурман был светловолосым, глуповатая улыбка открывала просвет на месте передних зубов. Майкл Тротвейн был крупный, круглолицый, с короной темных кудрявых волос.

Все мальчики были в ботинках, которые выглядели комически большими для их костлявых ножек шестилеток.

Копировальная машина была новой, но медлительной. Несмотря на это, мой визит в библиотеку и возвращение на парковку с фотокопиями в руках занял не больше пятнадцати минут. Я не могла поверить своей удаче. Дела редко сами плывут мне в руки, что должно было послужить сигналом.

Домашний адрес, который дал мне Саттон, был 2145 Хермоса стрит, в западной части города.

Это был район кондоминимумов и домов на одну семью, многие из которых сдавались в наем. Дома были маленькими и скучными, с оштукатуренными стенами и плоскими асфальтовыми крышами. Каркасные бунгало были всунуты между двухэтажными многоквартирными комплексами, лишенными архитектурной привлекательности.

Разросшиеся деревья возвышались над маленькими участками, где они когда-то были посажены, и свидетельствовали о недостатке воображения владельцев, которые не могли себе представить, что через сорок пять лет под калифорнийским солнцем и дождем полуметровый саженец будет доминировать во дворе, заслоняя скромный дом, который он должен был украшать.