Сью Графтон - «О» - значит омут

— Вас потом не мучали кошмары?

— Нет. Если честно, во всем этом не было ничего травмирующего. Как ни странно, я хорошо провела время.

Ее выражение лица изменилось, когда она посмотрела на меня.

— Что?

— У меня никак не получается согласовать ваш опыт с исчезновением Мэри Клэр. Ясно, что эти ребята не были отморозками или закоренелыми преступниками. Я не могу поверить, что они были детоубийцами, по крайней мере, судя по тому, что вы рассказали. Выходит, что им нужны были деньги, и не так уж много. Что-то их напугало и заставило отказаться от двадцати пяти тысяч, что было больше, чем они получили за вас.

— Вы думаете, что что-то пошло не так?

— Я не могу вообразить другое объяснение для факта, что вас отпустили, а она исчезла навсегда.

— Я чувствую себя виноватой. Если и есть что-то отрицательное в моем опыте, это сознание того, что я спаслась, а Мэри Клэр нет. Ей не повезло, и смотрите, какую цену она заплатила.

Уокер уселся у задней стены маленького конференц-зала в городском общественном центре.

Туда вела отдельная дверь сбоку здания, чтобы предоставить анонимность. Меблировка была скромная — складные стулья расставлены рядами, кафедра снята с помоста и поставлена на пол. Деревянные столы сдвинуты в угол, чтобы не мешали. Присутствовали около двадцати человек, большинство оставляли между собой и другими стул или два.

Это была третья встреча анонимных алкоголиков, которую он посетил. В воздухе пахло бумагой и клеем. Дети, которые занимались здесь после школы, вырезали несколько силуэтов деревьев и прикрепили на доску. ЭТО МОЕ СЕМЕЙНОЕ ДЕРЕВО было написано под каждым. Ветки были покрыты вырезанными листьями ярких цветов, на каждом из которых большими печатными буквами было написано имя. МЭТЬЮ, ДЖЕССИКА, КРИСТОФЕР, ЭШЛИ, ДЖОШУА, ХИТЕР. Уокер видел листья с именами братьев и сестер, один или два листика для мамы и папы, в зависимости от их брачного статуса. Поколение бабушек и дедушек красовалось выше ближайших родственников, а прабабушки и прадедушки были на самом верху. Он сомневлся, что младшие школьники могут задуматься о более отдаленных предках.

Его поручителем был мужчина по имени Леонард, с которым он познакомился в Епископальной церкви, куда они с Каролин иногда заходили. Он знал, что Леонард не пьет.

У них было несколько общих знакомых и они иногда пересекались на вечеринках. Жена Леонарда, Шэннон, была эффектной женщиной, умной и веселой, и Каролин хотела, чтобы они вчетвером подружились. Уокер отверг эту идею. Водить компанию с Леонардом, это все равно, что находиться в обществе «рожденного заново». Уокер предпочитал держать его на расстоянии вытянутой руки.

После того, как Хершел выдвинул требование, чтобы Уокер вступил на праведный путь, он позвонил Леонарду и попросил помощи. Леонард согласился быть его поручителем, и они часто разговаривали по телефону. Уокер начал испытывать к нему гораздо более теплые чувства. Ему хотелось вернуть свою жизнь, и Леонард полностью понимал, где он находится, даже его раздвоенность перед лицом отчаяния.

Уокер должен был признать демократичность алкоголизма, который затрагивал людей любого возраста, расы, социального статуса и финансового положения. Пока что он не сталкивался со знакомыми, но был готов к такой возможности. После выписки из больницы он пришел в отделение полиции со своим адвокатом и сдался властям. Процесс оформления был формальным, за что он был весьма благодарен. Уокер изо всех сил старался сотрудничать с полицией, чтобы продемонстрировать, насколько он выше всех остальных, которые проходят через их руки. Это был показатель того, как низко он пал, что считал их мнение важным.

Позже, на предварительном слушании, он заявил о своей невиновности и теперь ждал даты суда. Полицейские отобрали у него права, так что он был вынужден нанять машину с водителем, чтобы возить его по городу.

Решение транспортной проблемы предложила Бетти Шеррард, вице-президент банка. Ее сын, Брент, жил дома до начала занятий осенью. Ему было двадцать лет и он подрабатывал в супермаркете. Ему были нужны дополнительные деньги, и он смог приспособить свое расписание к нуждам Уокера. Уокер платил ему пятнадцать долларов в час, плюс прогон запасной машины его матери, «тойоты» 1986 года. Это было неудобно, но у него не было выбора.

Женщина, стоявшая впереди, рассказывала о траектории своих алкогольных несчастий, спираль, неумолимая, как спущенная в туалете вода, судя по ее рассказу. Сначала вмешалась семья, что побудило ее вести себя хорошо. Она была трезвой год, а потом умерла ее мать, и она начала снова пить в день похорон. Через три месяца она опять поклялась не пить, но потом последовали бесконечные падения, каждое хуже предыдущего. Муж развелся с ней. Ее лишили родительских прав. Она стала озлобленной алкоголичкой, и друзья начали избегать ее. Однажды она проснулась утром в своей машине, которая стояла перед торговым центром, в сотнях километров от дома. Она понятия не имела, как там оказалась.