Эд Макбейн - Белоснежка и Аллороза

— Это было уже двадцать восьмое?

— Да.

— К этому времени Сара находилась уже у Добрых Самаритян?

— Да. В филиале Дингли.

Я колебался, но все-таки сказал:

— Миссис Уиттейкер, Сара настаивает на том, что ничего этого не было. Она не пыталась покончить с собой, ее не осматривал доктор Хелсингер, он просто приехал с подписанным медицинским свидетельством и…

— Вы попали в ловушку, — перебила меня миссис Уиттейкер.

— В какую ловушку, мэм?

— Вы не должны думать, что она знает о случившемся. Она этого не знает, вы понимаете?

— Но она, кажется, помнит обо всем, что произошло.

— Все, что она хочет вспомнить. Я хорошо знаю эту ловушку, мистер Хоуп, едва не попала в нее сама. В тот вечер, когда Сара, проглотив снотворное, вроде бы задремала, вдруг она принялась сыпать словами. Ее бессвязная речь была обращена не ко мне, скорее — к самой себе. И, слушая Сару, я начала склоняться к мысли, что она действительно выходила из дому, искала кого-то утром и днем — ту, которая, как она полагала, была любовницей отца. Я почти поверила ей и угодила в ту же ловушку, в которую теперь попались и вы. Видите ли, мистер Хоуп, Сара была сумасшедшей в тот вечер. Ей сейчас гораздо лучше, я вижу значительные изменения и надеюсь всем сердцем, что она скоро покинет это ужасное место и вернется домой. Но только тогда, когда она полностью выздоровеет. А я не уверена, что сейчас она уже может вернуться. Вам следует проявить осторожность, мистер Хоуп. Сара умеет убеждать. И мне бы не хотелось, чтобы, способствуя ее освобождению, вы подтолкнули ее к еще одной попытке самоубийства.

— Уверяю вас, я не стану делать никаких поспешных шагов.

— Была бы вам чрезвычайно признательна.

Мы сидели молча. У меня вертелся на языке вопрос, который необходимо было задать, но я колебался. Боль миссис Уиттейкер казалась мне неподдельной, так же как и боль, отразившаяся на лице Сары в тот вечер, о котором она поведала. У меня не было желания ее мучить. Но вопрос оставался. И я на миг позавидовал детективу Морису Блуму, для которого подобное — часть полицейской рутины, только и всего.

— Миссис Уиттейкер, — решился я наконец, — вы только что сказали, будто почти убеждены в том, в чем Сара тогда призналась вам? Когда засыпала. Когда начало действовать снотворное.

— В чем именно?

— Что она разыскивала предполагаемую любовницу вашего мужа?

— Да, так она сказала.

— Миссис Уиттейкер, а были у вас какие-либо основания полагать — или сейчас они есть у вас, — что заявление Сары могло оказаться правдой?

— Имел ли Гораций любовницу — это?

— Да. Простите меня. Я должен знать.

— Гораций был преданным, добрым и любящим мужем.

— У вас никогда не возникало повода подозревать…

— Никогда. Я полностью доверяла ему.

— Тогда… Хотя Сара и сказала вам, что выходила, чтобы отыскать эту женщину…

— Ну, ну?.. Слушаю вас!

— Вы полагаете, что это часть ее галлюцинаций? В действительности она не брала машину?..

— Она брала машину. Я полагаю, она села в свою машину…

— Вы так считаете?

— Да. И отправилась на поиски той женщины.

Я смотрел на нее, ошеломленный.

— И нашла эту женщину, — подтвердила миссис Уиттейкер. — Нашла любовницу своего отца.

— Виноват, не понимаю… Вы только что сказали…

— Нашла себя, мистер Хоуп. Осознала себя как фантом любовницы, который она создала. И не могла вынести этого ужаса. И пыталась убить себя.

Я кивнул.

— Машина, на которой она ездила… Где…

— Я продала ее, — объявила миссис Уиттейкер.

— Когда?

— Немедленно.

— Почему?

— Я не могла ее видеть. Она постоянно напоминала мне, какой была Сара и какой она стала. Гораций подарил Саре эту машину в год ее совершеннолетия. Счастливейшее время для всех нас.

— Какого типа машина?

— «Феррари-боксер 512». Стоила восемьдесят пять тысяч долларов. — Она помолчала. — Щедрый человек — мой Гораций. Машина, которую он водил, — потрепанный «шевроле», 1978 года. Я просила его купить себе машину поприличнее. Но нет, он ездил на этой. И водил ее сам. До самой кончины, хотя уже знал, что у него больное сердце. Вообще ему следовало бы нанять шофера. Он считал, что чувствовал бы себя глупо, если бы кто-то возил его по городу.

— А вы не припоминаете, кто купил у вас машину? Ту, что принадлежала Саре. «Феррари».

— К сожалению, нет. Хотя, уверена, счет где-то лежит. Но, откровенно говоря, я не вижу, какое отношение имеет машина Сары к вашим попыткам вызволить ее из «Убежища». Мистер Хоуп, я вновь предостерегаю вас. Действуйте осторожно. Если вы преуспеете и Сара покинет «Убежище», а затем причинит себе вред, — вы получите врага на всю жизнь. Я могу быть грозным противником.