Эд Макбейн - Белоснежка и Аллороза

Мужчины лапают вас, хотя объявления предупреждают, что танцовщиц трогать нельзя — так по закону. Но они все равно лапают, и девушки не противятся, поскольку им перепадает лишний доллар, а иногда и пять, если позволить поглубже запустить руку или мельком поцеловать сосок. Все происходит в темноте, втайне от представителей закона. Если появится некто в голубой форме, все внезапно становятся сдержанными, даже чопорными. Ну да полиция знает об этом, Сильвия была уверена: копы в курсе, что происходит у них за спиной. Кроме того, им еще, наверное, приплачивают, чтобы искали нарушения в другом месте, — и никаких обид.

Трейси работала в клубе уже неделю, но Сильвия до той ночи не встречалась с ней — брала отпуск на две недели, намереваясь навестить мать в Луизиане. Ее только что бросил мужчина, и она чувствовала себя отвратительно. Мать Сильвии работала в массажном салоне в Новом Орлеане. Она все еще была хороша собой в свои тридцать восемь лет, и спрос на нее был велик. Сама же Сильвия никогда не пошла бы работать в такой салон.

Честно сказать — это обыкновенный публичный дом, а моя мать — шлюха.

Итак, массажный салон оказался борделем, где клиенты получали определенные услуги. Подобные услуги предоставлялись и службами эскортирования, или сопровождения, о чем оповещалось в объявлениях. Девушки сопровождали клиентов в деловых поездках. Все это были формы легализованной проституции. Масса девушек танцевали в топлес-клубах, потом переходили в массажные салоны или службы эскортирования, но все, что от них требовалось, — это стать проститутками.

Топлес-клубы были близки к борделям, — Сильвия подозревала это, — но большинство девушек ограничивалось открытым сексом, позволяя руке клиента проникать в интимные местечки. Цена за такие услуги подскакивала до десяти долларов. Некоторые девушки при этом писались, как, например, Синди…

Синди — девушка с медвежонком, ей всего шестнадцать, но Ангус не должен знать, что я сказала вам…

Так вот, Синди брала всего семь долларов, сбивая цену. Для таких дел выбирались самые темные углы, усаживались за столиками подальше от сцены. Девушки зазывали парней и корчились у них на коленях, но это было небезопасно. Их мог засечь полицейский. Однако прямых физических контактов не было, понимаете?

Сидя за столиком, в темном углу, я могла бы занять и вас, вернее ваши руки, и всего за десять минут заработать двадцать долларов.

Нет, Сильвия не предлагала ничего подобного. Она-то знала, что имеет дело с полицейскими.

…Сильвия встретила Трейси в переулке у черного входа, куда девушки выбегали, спасаясь от мужских рук, — покурить и передохнуть. Они проделывали это периодически, хотя во время перекура не заработаешь. Однако некоторые девушки — мне не следовало бы говорить об этом, призналась Сильвия, но кто без греха? — использовали пикап, стоявший у черного входа. Те позволяли клиентам немного больше обычного. Ангус был очень строг и запрещал все, кроме открытого секса. Но вне клуба, в пикапчике, вы могли заработать во время перерыва несколько лишних долларов. Потискать девушку обходилось клиенту в двадцать долларов. А тот, кто намеревался залезть к тебе в трусики, готов был уплатить и тридцать. Но парни, которые приходили сюда, едва ли могли на это рассчитывать. Здесь работали совсем юные девушки, которые даже к рукам клиентов, проникшим в заповедные места, относились как к концу света. Такие забавы, однако, допускались — как и возня со старичками, нуждавшимися в «разогреве», иначе они уже и не способны были функционировать как мужчины. Сама Сильвия ничего запретного не делала.

Я здесь потому, что люблю танцевать, объявила она с вызовом. Я просто танцую для этих парней, потому что мне это нравится. А если сунут пару долларов в набедренную повязку, то я, конечно же, довольна.

Когда Сильвия вышла покурить, Трейси была там. Она уже побывала на сцене, оттанцевала свои пятнадцать минут. Девушки, работавшие в ночную смену, меняются каждые пятнадцать минут. Днем, когда мало народу, и девушек меньше. Танцевать приходится по полчаса. Но в ночную смену танцуют всего пятнадцать минут. Обычно работает двенадцать девушек — с восьми вечера до двух ночи. И выступают они дважды за смену, если, конечно, никто не болеет. Больной кому охота работать… Мы не только танцуем. Приходится сидеть за столиками, заставлять мужчин покупать выпивку. Ангус свою выгоду блюдет. Он выдает имбирный эль за шампанское. Ну да кто же так не делает в подобных заведениях?